– Ну хорошо, а зачем они это сделали?

– Быть может, рассчитывали получить что-то другое? – предположил Осипов.

– Нет, нет, нет! – протестующе потряс головой Орсон. – Ничего другого быть не могло! Паук на пакале и паук на камне! Им был нужен именно паук.

– Тогда, может быть, они надеялись, что паук будет не такой здоровый? – предположил Брейгель.

– Большой, маленький – какая разница! – Осипов настороженно посмотрел на фонтан песка, взметнувшийся в воздух в двух шагах от того места, где он стоял, и при этом перевернувший серый кофр. – Они что, несли сюда все это только для того, чтобы посмотреть на паука?

– Мы могли бы узнать, что они хотели, если бы кто-то, – Орсон бросил неодобрительный взгляд сначала на Осипова, затем – на Камохина, – не угробил этого самого паука.

– Кончай, Док, – недовольно поморщился Камохин. – Ну сколько можно? Этот паук угробил бы всех нас, если бы мы от него не избавились. Давайте-ка лучше скоренько отсюда уматывать. Все обсудить и обдумать можно и в другом месте.

Камохин был прав. Песчаные фонтаны взлетали вверх все чаще и выше. Казалось, весь участок пустыни, заключенный в полукольцо барханов, ходит ходуном. Чем это закончится и закончится ли когда-нибудь вообще, даже гадать было бесполезно. Аномальная зона непредсказуема, как бешеный енот, которого лучше не трогать, даже если он и выглядит лапочкой.

– Остался колодец!

Осипов подбежал к колодцу, опустился коленями на каменную плиту и достал из сумки фонарь.

– Док-Вик, – с тоской посмотрел на него Камохин. – Это просто заброшенный пересохший колодец.

– Наемники выбрали это место не случайно.

Осипов наклонился и посветил фонариком вниз.

Глубина колодца составляла семь-восемь метров. Стены были облицованы каменными плитами. А по одной из стен тянулась узкая раскладная лестница, закрепленная наверху.

– Они спускались вниз! – посмотрел на друзей Осипов.

– Ну и что? – развел руками Камохин. – Ты тоже хочешь туда спуститься?

– Конечно!

Осипов сел на край колодца, свесив ноги.

– Док-Вик! На это у нас точно нет времени! Такое впечатление, что здесь сейчас все рванет! – Камохин посмотрел на небо. Из-за безостановочно следующих один за другим песчаных выбросов оно казалось затянутым пылью. – Что ты рассчитываешь там найти?

– Не знаю.

Осипов поставил ногу на металлическую ступеньку, ухватился рукой за другую и начал быстро спускаться.

А вокруг уже свирепствовала песчаная буря. Ветер, завывая, как стая баньши, подхватывал взлетающий вверх песок и не давал ему упасть. Все крутилось, вертелось, переворачивалось с ног на голову и обратно, словно в безумном калейдоскопе. С грохотом покатился подхваченный ветром ящик. За ним – другой.

– Может быть, нам всем стоит спуститься в колодец? – прикрывая лицо краем шемага, спросил Брейгель. – Переждем там эту свистопляску?

– А если колодец рухнет?

– С чего бы вдруг?

– Откуда я знаю!

– Друзья, не надо спорить! – примирительно поднял руки Орсон. – Мы все тут взрослые люди и у каждого есть голова на плечах! Вы как знаете, а я присоединюсь к Вику.

Из-за шемага и больших защитных очков лица биолога не было видно. Но Камохин готов был поклясться, что на нем сейчас выражение лукавства. По непонятной для стрелка причине лицо биолога всегда принимало лукавое выражение, когда он объявлял о какомто своем решении, от которого не собирался отказываться. Причем не имело никакого значения, что это было – желание выпить чаю с бисквитом или вызвать на боксерский поединок чемпиона в полутяжелом весе.

– Идем, – коротко кивнул Камохин.

– Эй, Вик! – крикнул, встав на четвереньки на краю колодца, Орсон. – Как ты там?