Константин Георгиевич Паустовский родился в Москве, в Гранатном переулке, 18 (31-го по новому стилю) мая 1892 года в семье мещанина, интеллигента, как бы теперь сказали, «средней руки», отставного унтер-офицера, железнодорожного конторщика, занимавшего весьма не столь перспективную в карьерной лестнице должность статиста, Георгия Максимовича и его законной супруги – Марии Григорьевны Паустовских и был четвёртым, самым младшим ребёнком после дочери Галины (р. 1886) и двоих сыновей – Бориса (р. 1888) и Вадима (р. 1890).

Неспешные, «уединённые», располагающие к созерцанию Вспольный и Гранатный переулки, уютная, «задумчивая» улица Спиридоновка, и совсем рядом оживлённо-шумное, в любое время суток, грохочущее гулом машин Садовое кольцо. Отсюда не так далеко и до изящных арбатских улочек, знаменитых Борисоглебского и Мерзляковского переулков, таинственных Патриарших, и, словно две родные сестры, улицы Большая и Малая Никитские «обнимут» вас при встрече. Ничего не скажешь – центр Москвы, её чрево.

История же самого Гранатного переулка восходит к допетровским временам, к началу грозного XVII века, когда, по сохранившимся до нас преданиям, здесь находился госпиталь, в котором не только лечили, но и готовили лекарей. Название же самому переулку дали арсенальные гранатные дворы, что располагались тут при Петре I, и от взрыва которых 13 мая 1712 года вздрогнула Белокаменная.

«До сих пор Гранатный переулок осеняют, говоря несколько старомодным языком, те же столетние липы, какие я помню ещё в детстве», – напишет Паустовский в одной из глав повести «Начало неведомого века», тем самым как бы возвращаясь на склоне своих лет, душой и сердцем в пору своего короткого московского детства, под своды вековых деревьев, стараясь увидеть сквозь плотную дымку времён, словно мираж, самого себя, лежащем в колыбели в детской, а за окном цвёл усадебный сад, наполненный прохладой и птичьим многоголосием, пронизанный ароматами черёмух, сирени, шиповника, жасмина и трав – всем тем, что тогда казалось, будет с ним, родившимся на изломе весны и лета, вечно. И молодая, изумрудная зелень сада была первой карточкой увиденного им мира, восторг от которой он сохранит на всю жизнь.

Впрочем, и поныне Гранатный всё такой же, как многие годы тому назад, во времена маленького Кости Паустовского. Застенчивый, затерявшийся среди множества кварталов, словно заблудившийся путник, сбившийся с пути и не желающий найти верной дороги. Его ровная, как стрела, узкая улочка плотно обставлена домами. И среди каменных громад ещё встретятся пара-тройка особняков, помнящих рубеж XIX–XX веков. Взгляд непременно остановится на изящном, увенчанном с фасада несколькими колоннами господском доме, всё ещё окружённом деревьями, среди которых есть пара клёнов и лип, давно перешагнувших вековой рубеж. Это главный дом дворянской усадьбы первой половины XVIII века, первоначально принадлежавший внуку Суворова – Платону Николаевичу Зубову, а затем перешедший к его наследникам по материнской линии – Леонтьевым.