Каким-то образом мне удалось выяснить, что он наш агент и он отвезёт нас в Рио Гранде, до которого 300 километров.

На улице было довольно таки тепло. Ведь ноябрь месяц. В Москве я купил себе футболку за 30 долларов. Дешевле в «duty free» не было. Там же я и переоделся в неё.

И сейчас, в этой жаре, я в ней чувствовал себя нормально. После Владивостока, где было минус 10. И после зимней Москвы. Там я был только в аэропорту и с наружной температурой, слава богу, контакта пришлось избежать. А здесь было не меньше, чем плюс 25 градусов. А Серёга был ещё в своём длиннополом кожаном пальто. Пот с него прямо таки струился. Но он не сдавался.

– Да сними ты свой плащ, – не выдержал я.

Это я первый раз сорвался в ответ на весь его тупизм.

На удивлении, он без слов снял своё очень длинное и тёплое кожаное пальто, уложил его в багажник автомобиля вместе с моим чемоданом.

В машине было жарко. Я попросил агента включить кондиционер. Тот меня почему-то сразу понял, и мы тронулись.

Городские развязки меня не очень удивили. Всё обычно, как в нормальном европейском городе. Но когда мы выехали за город, то я на самом деле был удивлён.

Я как будто попал на нашу Ханкайскую долину. Такая же двуполосная дорога, такая же равнина. Деревья, по-моему, те же самые. Холмы – те же самые. Я смотрел, и получал удовольствие, вспоминая, как в прошлом году я ехал точно так же, по этой же самой дороге. В моей машине была моя жена, внуки и в машине неслось щебетанье их голосов.

Но в нашей машине этих голосов сейчас не было. Водитель был занят дорогой, а я смотрел по сторонам. Сереге, по всей видимости, было скучно сидеть на заднем сидении, и он донимал меня своими вопросами. Но скорее это походило на допрос.

– Владимирыч, а сколько во Владике стоит рыба?

Какая рыба, что за рыба? Его, по-видимому, это не интересовало. Ему нужно было знать цену. На мои подробные ответы о сорте рыбы, о её цене в рублях, он только качал головой и значительно выдавал междометия. Потом доставал из глубин своих штанов калькулятор, и начинал переводить всё это в гривны, потом в доллары. И выдавать своим многозначащим голосом:

– Да, это у нас дешевле, – или наоборот, – Нет, это у нас дороже, – или что-то вроде этого.

После непродолжительного молчания и, наверное, переваривания новой информации в мозгах, он задавал следующий вопрос:

– Владимирыч, а сколько стоят во Владике машины? – мне опять приходилось обстоятельно отвечать.

Машины были моей любимой темой, и я развивал свою мысль на полную катушку. И о старых марках и о новых моделях. Об их преимуществах и их недостатках. После этого всегда следовал риторический вопрос:

– А как же вы на них ездите? Ведь руль то справа?

На что у меня всегда был заготовлен ответ:

– Так это же так легко обматерить умника за рулём леворульной машины. Поэтому и ездится очень легко. Всегда видишь дурака за рулём рядом с собой.

После этого разговор надолго затих. Водителю тоже было скучно. Он периодически включал то одну, то другую местные радиостанции с музыкой. Иногда даже пытался что-то спросить на ломаном английском. Долго соображал от полученных ответов, переспрашивал и делал вид, что что-то понял.

После пары часов интенсивной гонки. Я почувствовал, что он именно бразильеро. У него самая лучшая машина и он самый лучший водитель. Он не позволит себя кому-либо обогнать и всегда и везде – он будет первым.

Я даже сам себя вспомнил, когда мы с Инночкой ехали в Горноводное. Тогда, никто меня на моей «Карине ED» не смог обогнать. Даже на перевалах к Дальнегорску, я не позволил «Крауну» обогнать себя.