– Держите.

Я поспешно опустила подол и взяла траву.

– Благодарю.

Ваухан отвернулся, чтобы я могла спокойно обтереть рану. Теперь он стоял лицом к камням на том берегу, от которых нас отделял черный поток.

– Присмотритесь, – подал голос он, – вы ничего в них не различаете?

Я сделала, как он сказал, но увидела только неотёсанные глыбы, составлявшие нечто, похожее на небольшую скалу.

– Нет, – честно призналась я, – а что это?

– Много веков назад, – неожиданно начал Ваухан, – когда край выглядел ещё совсем по-другому, первый граф Ашеррадена прогуливался в этих лугах, осматривая свои владения. Лето выдалось удушливое, пыль забивалась в ноздри, скрипела на зубах, и он решил спуститься к источнику – в те времена он бил на месте этой реки. Пробираясь сквозь кусты, он неожиданно услышал серебристые переливы самого восхитительного смеха на свете. Он даже замер на миг, а потом раздвинул последние ветви. На берегу стояла девушка несказанной красоты. Она казалось сотканной из солнечного света, а от её голоса всё внутри трепетало.

Я зачарованно внимала истории. От безыскусных слов вдруг повеяло первозданным волшебством. И мне, сидящей на холодном камне в промозглой ночи, вдруг ярко представился душный летний день, и двое участников тех событий.

– Граф тут же захотел ею обладать, у него и всех его потомков это в крови, – в голосе проступили знакомые нотки едва сдерживаемого гнева, и я удивилась, что эта легенда так трогала Ваухана. Но лица я не видела – он по-прежнему стоял спиной ко мне, не отрывая взгляда от груды камней на другом берегу. – Но та девушка была особенной.

– Кем же она была?

– Феей. Свободолюбивой феей лугов.

– Что она делала возле источника?

– Она ждала там своего возлюбленного – простого деревенского парня, вроде меня, – Ваухан повернулся и лукаво подмигнул.

– И что же граф, решил её завоевать?

– О, нет, – лицо рассказчика потемнело, – он и ему подобные просто берут то, что приглянулось, не спрашивая разрешения. Топчут, унижают, истребляют красоту.

– Он сделал что-то страшное?

– Самое страшное, что только возможно сделать с феей: лишил её свободы. Силой привёл в своей замок и посадил под замок.

– А её возлюбленный, он не пытался её спасти?

– Ещё как пытался, но где ему тягаться с графом, – вздохнул рассказчик. – Но тот не сумел сломить её волю. И вот однажды ей чудом удалось вырваться из замка. Она бросилась в деревню, к своему возлюбленному…

– …и они вновь соединились! – взволнованно подхватила я, хоть и знала, что легенды редко заканчиваются счастливо.

– О, нет, – подтвердил мои опасения Ваухан, – граф тотчас обнаружил пропажу и бросился в погоню. Видя, что ей не удастся уйти, фея воззвала к своему отцу, духу природы. Смерть была для неё желанней плена. Любимый ждал её у источника. И, едва они слились в последнем объятии, как граф их настиг. В этот момент её отец внял мольбе и обратил их обоих в камень. Влюблённые так и застыли в вечном объятии, и граф ничего не смог с этим поделать. Позже он возвёл рядом эту часовню.

– Значит, они погибли? – на душе стало печально.

– Погиб только юноша – он-то был простым смертным. А фея до сих пор жива, но заточена в камне. Долгие века она держит в каменных объятиях мертвого возлюбленного. В честь них эти камни получили прозвание «шепчущиеся любовники».

Я вновь, теперь уже внимательнее вгляделась в природное нагромождение на том берегу. И на этот раз, как мне показалось, различила женские очертания: чувственный изгиб бедра и руку, нежно обвивающую каменную шею. Впрочем, я понимала, что это лишь игра воображения, навеянная романтичным повествованием.