– Это тот актер?

– Он самый. У него хватило глупости на свой страх и риск отправиться под видом уличного бродяги в трущобы. Правда, оттуда он вернулся с информацией, которая может оказаться ценной.

– Значит, старик действительно его отец?

– Проверено и перепроверено. Он был участником Сопротивления, немцы поймали его, отправили в лагерь, а там довели до сумасшествия… почти до полного сумасшествия.

– Почти? Как это понять? Человек либо сумасшедший, либо нет.

– Малая толика разума у него все же осталась. Он знал, кто он… кем был… и почти пятьдесят лет ни разу не пытался встретиться со своим сыном.

– И никто не старался войти в контакт с ним?

– Его считали погибшим, как тысячи других, кто не вернулся.

– Но он не погиб, – задумчиво произнес Витковски, – только стал умственно и, без сомнения, физически неполноценным.

– Мне говорили, его было почти невозможно узнать. И все же он продолжал преследовать генерала-предателя, приказавшего расстрелять его семью. Имя генерала исчезло вместе с досье. Виллье узнал, что этот тип живет в долине Луары, но там обитает около сорока или пятидесяти генералов. Обычно им принадлежат скромные сельские домишки, но иногда они живут в больших домах, принадлежащих другим людям. Такова информация Виллье. Кроме того, он сообщил и номер машины «капо», который привязался к нему, услышав, что он задает вопросы.

– О генерале?

– О человеке, который был генералом пятьдесят лет назад, сейчас ему далеко за девяносто, если он жив.

– Судя по всему, это маловероятно, – заметил полковник. – Участники боевых действий редко живут дольше восьмидесяти – их добивает что-то связанное со старыми травмами. Несколько лет назад Пентагон исследовал этот вопрос для определения возраста консультантов.

– Довольно мерзко.

– Но необходимо, когда дело касается конфиденциальной информации, а умственные способности зависят от здоровья. Эти древние старцы обычно живут замкнуто, тихо увядая, как сказал Большой Мак. И если они не хотят, чтобы их нашли, вы их и не найдете.

– Ты преувеличиваешь, Стэнли.

– Я думаю, черт побери… Жодель что-то узнал, затем на глазах своего сына, которому дотоле не объявлялся, покончил с собой, выкрикивая, что Виллье его сын. Почему?

– Вероятно, он узнал что-то такое, с чем сам не мог бороться. Перед тем как Жодель сунул ружье в рот и разнес себе голову, он крикнул, что недостоин сына и жены. Это свидетельство полного поражения.

– Я читал в газетах, что Виллье отменил «Кориолана» без особых причин. Он только сообщил, что на него сильно повлияло самоубийство старика. В статье много неясного; впечатление такое, будто ему известно что-то, о чем он умалчивает. Конечно, всех, как и меня, интересует, говорил ли Жодель правду. Никто не хочет верить этому, поскольку мать Виллье – знаменитая звезда, а отец – один из самых известных актеров «Комеди Франсез», и оба они живы. Прессе до них не добраться: предполагают, что они на каком-то острове в Средиземном море. Колонки сплетен – сущая клоака.

– Все это делает Виллье такой же мишенью, как и меня. Это я объяснил твоей сотруднице миссис де Фрис.

– За Виллье следовало следить, надо было остановить его.

– Я думал об этом, Стэнли. Я назвал Виллье идиотом за то, что он сделал, и это правильно, но он не слепой идиот. Не сомневаюсь, он готов рисковать жизнью, уверенный в своих актерских способностях. Однако ни на минуту не допускаю, что он согласится рисковать жизнью жены или приемных родителей и высовываться, помогая нам и становясь мишенью для них.

– Ты считаешь, что он получил задание?

– Не хочу даже думать об этом, потому что Моро – последнее осведомленное официальное лицо, встретившееся с Виллье перед тем, как тот объявил об уходе со сцены.