– Но это же безумие, сэр!

– Это не было полностью опровергнуто. Сотни две наших агентов совместно с военной разведкой и британской МИ-6 в течение двух дет проверяли каждый след. Это не дало результатов. Если такая операция и была задумана, она кончилась, не успев начаться. Ничто не доказывало, что ее вообще начали.

– Но сейчас у вас появились сомнения, мистер Соренсон?

– К несчастью, да, Пол. Я стараюсь обуздать воображение, которое только и спасало меня, когда я работал нелегалом. Но сейчас я не нелегал и не в той ситуации, когда ночью кто-то подстерегает меня в темном проулке. Я должен видеть всю картину при ярком дневном свете, и у меня нет оснований верить в существование операции «Дети – ростки будущего».

– Так почему бы не плюнуть на все эти данные и не спрятать этот список подальше?

– Я не могу так поступить, потому что Гарри Лэтем доставил его с огромным трудом. Назначь на завтра совещание с участием госсекретаря и директора Управления – либо в Госдепартаменте, либо в Лэнгли. Как пасынок, я приму то, что они решат.

Дру Лэтем сидел за своим столом на втором этаже американского посольства и допивал третью чашку кофе. В дверь постучали, и, не дождавшись ответа, в кабинет вошла взволнованная Карин де Фрис.

– Я слышала, что произошло! – воскликнула она. – Не сомневаюсь, что это были вы.

– Доброе утро, – сказал Дру, – или уже полдень? Я обрадовался бы вам еще больше, если бы вы захватили с собой скотч.

– Все газеты пишут об этом! – продолжала Карин, бросив на стол дневной выпуск «Экспресс». – Бандит пытался ограбить постояльца «Мёриса», ворвался, стреляя, к нему в номер и был убит охранником.

– А эти ребята быстро сделали это достоянием общественности, не так ли? Ну а охрана – лучшей не пожелаешь.

– Перестаньте, Дру! Вы же сами мне говорили, что живете в «Мёрисе». А когда я позвонила в полицию округа, там несколько смутились и сказали, что никакой информации дать не могут.

– Еще бы, все в Париже дорожат деньгами, которые приносит туризм. Да так и должно быть; подобного рода вещи случаются только со мной.

– Значит, это все-таки были вы!

– Вы ведь так и сказали. Да, я.

– И вы в порядке?

– По-моему, этот вопрос вы тоже задавали: да, я в порядке. Я все еще напуган до смерти – забудьте последние два слова, – но я здесь: живу, дышу и передвигаюсь. Хотите пойти пообедать – в любое место, кроме рекомендованного вами в прошлый раз?

– Я буду занята еще сорок пять минут.

– Готов подождать. Я только что освободился после разговора с послом Кортлендом и его коллегой, германским послом Крейтцем. Они, наверное, все еще беседуют, а я уже был не в состоянии выносить их фальшивые реверансы.

– Кое в чем вы очень напоминаете брата. Он терпеть не может начальства.

– Должен поправить вас: только такого, которое не знает, о чем говорит. Кстати, Гарри прилетает из Лондона завтра или послезавтра. Вы хотите с ним встретиться?

– Еще бы! Я обожаю Гарри!

– Второе очко в пользу моего брата.

– Простите?

– Он болван.

– Не понимаю.

– Он такой высокий интеллектуал, что к нему не подступишься, с ним невозможно разговаривать.

– О да, я помню. У нас были удивительно интересные беседы о бурных вспышках религиозности – от Египта, Афин и Рима и до Средних веков.

– Третье очко в пользу Гарри. Так где мы обедаем?

– Там, где вы предлагали вчера, в пивной на авеню Габриель.

– Нас наверняка увидят там.

– Сейчас это уже не важно. Я говорила с полковником. Он все понимает. По его словам, «никто от этого не вспотеет».

– А что еще сказал Витковски?

– Ну… – Де Фрис опустила голову. – Что вы не похожи на вашего брата.