– А это что? – Витинари указал на соседний листок.

Рисунок изображал человека с большой металлической сферой в руках.

– Это? Что-то вроде игрушки, не более. Основано на свойствах некоторых металлов, во всех других отношениях совершенно бесполезных. Им не нравится, когда их сжимают. На сжатие они реагируют взрывом. С чрезвычайным проворством.

– Опять оружие…

– Ни в коей мере, милорд! Это никак нельзя использовать в качестве оружия! Однако я задумывался над возможным применением данного изобретения в горнодобывающей промышленности…

– В самом деле?

– Допустим, когда нужно убрать с пути гору.

– Послушай, – Витинари отложил чертеж, – у тебя ведь нет родственников в Клатче?

– По-моему, нет. Моя семья давно уже живет в Щеботане, много поколений.

– О! Отлично. Но… клатчцы ведь очень умны, как ты считаешь?

– Разумеется. Во многих дисциплинах они стали первооткрывателями. Например, в работе с железом и прочими металлами…

– Железом… – со вздохом повторил патриций.

– Ну и в алхимии, разумеется. «Принципия Взрыватия» Аффира Аль-Химы более ста лет считалась главным научным трудом в этой области.

– Алхимия, – мрачно произнес патриций. – Сера и тому подобное…

– Совершенно верно.

– Но, судя по твоим словам, все эти великие достижения имели место изрядное время тому назад… – промолвил лорд Витинари голосом человека, изо всех сил пытающегося увидеть свет в конце тоннеля.

– Ну конечно! И с тех пор эти люди колоссально, невероятно прогрессировали! – беспечно откликнулся Леонард Щеботанский.

– Правда?! – Патриций слегка осел. Свет в конце тоннеля оказался пламенем пожара.

– Великолепные умы, достойные всяческой похвалы! – захлебываясь от восторга, продолжал Леонард. – Лично я всегда считал, это все от пустыни. Суровые условия заставляют думать быстро. Начинаешь ценить мгновение, осознаешь быстротечность времени.

Взгляд патриция упал на еще один лист. Между изображением птичьего крыла и чертежом шарикосоединения уместилось нечто с шипастыми колесами и вращающимися режущими лопастями. В дополнение к приспособлению для убирания гор…

– Дело не в пустыне, – сказал он. Потом опять вздохнул и отложил листы. – Ты слышал что-нибудь о пропавшем острове? О Лешпе?

– Да, разумеется. Я делал там наброски некоторое время назад, – ответил Леонард. – Припоминается, было весьма интересно. Еще чаю? Боюсь, ваш уже остыл. Вас интересует что-то конкретное?

Патриций ущипнул себя за переносицу.

– Трудно сказать. Возникла небольшая проблема. Я подумал: быть может, ты нам поможешь… И судя по всему, – патриций опять посмотрел на наброски, – к моему превеликому сожалению, ты действительно можешь нам помочь. – Он встал, разгладил складки на одежде и выдавил улыбку: – Тебе всего хватает?

– Еще проволоки не помешало бы, – отозвался Леонард. – И жженая умбра кончилась.

– Все это пришлют незамедлительно, – заверил Витинари. – А теперь, если позволишь…

Он покинул помещение.

Убирая со стола чашки, Леонард радостно кивнул. Потом перенес двигатель внутреннего взрывания на груду металлолома рядом с небольшим кузнечным горном и, забравшись по лестнице, открыл клапан в потолке.

Он как раз устанавливал мольберт, чтобы начать работу над новым проектом, когда до него донеслось отдаленное погромыхивание. Как будто кто-то бежал, время от времени делая паузу, чтобы отпрыгнуть на одной ноге в сторону.

Потом настала тишина, словно бегун замер, переводя дыхание и поправляя одежду.

Затем дверь отворилась и вошел патриций. Опустившись на стул, он внимательно посмотрел на Леонарда Щеботанского.

– Что-что ты там делал? – спросил он.

Ваймс то так, то этак поворачивал под увеличительным стеклом зубок гвоздики.