– Вот эта деталь… она для чего? – не отступал Витинари.

– Эта? Метатель ядер из расплавленной серы. – Леонард поставил на стол тарелку с печеньем. – По моим расчетам, можно получить длину броска почти в полмили, если отсоединить бесконечный хомут от ведущих колес и вращать лебедку с помощью волов.

– В самом деле? – Витинари говорил, словно отмеривая каждое слово на весах. – И такую машину возможно построить?

– Что? Ну да. Еще миндального печенья? Теоретически возможно.

– Теоретически?

– Но на практике никто не будет это делать. Обрушить на своих собратьев, людей, ливень из неугасимого пламени? Ха! – Леонард взмахнул рукой, посыпались миндальные крошки. – Вы не найдете мастера, который бы построил такую машину, или солдата, который нажал бы на рычаг… Рычаг – это часть 3 (б) плана, вот, вот эта загогулина…

– Конечно, конечно, – кивнул Витинари. – К тому же, – добавил он, – думаю, эти гигантские рукоятки обязательно сломаются…

– Мореные ясень и тис, ламинированные и соединенные посредством специальных металлических болтов, – не замедлил ответить Леонард. – Я сделал кое-какие расчеты, вон там, под наброском со световым лучом, проходящим сквозь дождевую каплю. Просто в качестве интеллектуального упражнения.

Витинари пробежал глазами несколько строк, написанных крючковатым обратносторонним почерком Леонарда.

– Ну да. – Он мрачно отложил бумагу. – Я ведь рассказывал тебе, что ситуация с Клатчем чрезвычайно накалилась? Принц Кадрам пытается достигнуть многого за очень короткий срок. Чтобы укрепить свои позиции, он стремится к объединению и возлагает надежды на поддержку партнеров, несколько изменчивых и непостоянных. Насколько я понимаю, многие плетут против него интриги.

– В самом деле? Что ж, люди склонны к этому, – заметил Леонард. – Кстати, недавно я рассматривал паучьи сети – наверняка вам будет интересно послушать, – так вот, соотношение прочности сети и веса паука значительно превышает аналогичный показатель у нашей самой лучшей металлической проволоки. Ну разве не поразительно?

– И какое оружие ты из них придумал? – язвительно осведомился патриций.

– Прошу прощения, не понял?

– Не обращай внимания. Просто размышляю вслух.

– Вы так и не прикоснулись к чаю, – заметил Леонард.

Витинари окинул взглядом комнату. Она была забита… вещами. Трубками, старыми бумажными змеями и каркасами, смахивающими на скелеты древних зверей. Одна из спасительных особенностей Леонарда – в самом деле спасительных, с точки зрения Витинари, – заключалась в странном объеме внимания. Не то чтобы ему все быстро надоедало. О нет, наоборот, его интересовало все. Абсолютно все во вселенной. Именно поэтому экспериментальное приспособление для потрошения людей на расстоянии вскоре превращалось в ткацкий станок, а потом – в инструмент для определения плотности сыра.

Он отвлекался легко, как котенок. Взять, к примеру, затею с летающей машиной. Ее крылья, словно некогда принадлежавшие гигантской летучей мыши, до сих пор свисают с потолка. Патриций был более чем счастлив, когда Леонард взялся за эту идею, – все равно ничего не получилось бы, ведь любому ясно: ни одно человеческое существо не в состоянии будет размахивать крыльями с достаточной силой.

Да и можно было не беспокоиться. Очень быстро Леонард переключился на другое свое изобретение. Кончилось тем, что он потратил уйму времени, конструируя специальный поднос, с помощью которого люди могли бы есть в воздухе.

Воистину невинный человек. И все же всегда, неизменно, ведомый какой-то частичкой своей души, он рисует эти никудышные, но притягательные машины, окутанные облаками дыма, в окружении тщательно пронумерованных инженерных диаграмм…