1601–1603 гг. были неурожайными. В стране разразился страшный голод. В одной Москве за два года и четыре месяца было погребено 127 тыс. человек. Тем не менее народ стремился в столицу и крупные города, где царь Борис пытался удержать цены на хлеб, раздавал из казны зерно и деньги, развернул крупное строительство, чтобы дать работу беднякам. Но на деле царь не имел сил помочь народу. Свив гнездо в Кремле, Годунов не очень-то властвовал вне его стен. Он не смог заставить землевладельцев поделиться запасами хлеба. Чиновники, обязанные раздавать деньги и хлеб, воровали и спекулировали. Помещики порабощали голодающих за гроши, покупали их жён и дочерей, будто не видя, как нарастает в народе гнев. Другие господа, желая сберечь запасы, выбрасывали холопов за ворота на голодную смерть, не давая им даже отпускных грамот, с которыми можно было искать нового хозяина.

Годунов временно восстановил для мелких служилых людей вывоз крестьян в Юрьев день. Народ воспринял объявление государевых указов как свободу от господ. Землевладельцы же схватились между собой в борьбе за крепостных. На подавление восстаний в 1601 г. войска посылались к Туле, на следующие годы – уже в города вокруг Москвы. Царю пришлось объявить указ об отпуске на волю бездомных холопов – войско холопов и казаков под предводительством атамана Хлопка шло к столице. В жестокой сече под Москвой в сентябре 1603 г. пал царский воевода, но восставших удалось одолеть. На радостях знать заставила Годунова отменить указы о крестьянском выходе и холопской воле. Господа отказывались понимать, что большинство повстанцев бежало на южные окраины не для того, чтобы сложить оружие. Гражданская война в России уже началась, а правительство тешило себя мыслью, будто сохраняет власть над подданными.

В 1604 г. всеобщее недовольство было налицо. Не хватало только знамени, за которым все желающие перемен могли пойти против царя Бориса. Таким знаменем стал появившийся на юго-западном рубеже самозванец, как говорила о нём официальная пропаганда, беглый монах Григорий Отрепьев, выдавший себя в Польше за царевича Дмитрия Ивановича, чудом спасшегося от годуновских убийц. Легенда самозванца была шита белыми нитками, но люди хотели верить, что самовластию Годунова противостоит законный наследник престола, который все переменит к лучшему.

Дмитрий Самозванец. Художник Н. В. Неврев

Выступившие на стороне самозванца стрельцы, пушкари и горожане с южных рубежей, холопы и крепостные, казаки и мелкие дворяне, знать и духовенства представляли лучшую жизнь по-разному. Польские магнаты и шляхта, король Сигизмунд III и католическая церковь – все видели в самозванце средство для достижения своих собственных целей. Фигура Лжедмитрия была не важна – события показали, что гражданская война может вестись под знаменами других самозванцев и даже обойтись одним именем, без самого человека. Просто получив возможность выбора между самодержцем и «законным» претендентом на престол, россияне и соседи смогли выразить свое отношение к Московскому крепостническому государству.

Лжедмитрий имел лишь тысячу поляков. Зато с ним шли две тысячи казаков, а встречные города распахивали ворота, истребляя чиновников Годунова. Дело решило поражение, нанесенное самозванцу войсками Годунова в январе 1605 г. под Добрыничами. Испугавшись гибели надежд на противостояние московскому правительству, враз признали Дмитрия все те, кто ещё колебался.

В свете этих бурных событий Филарет не забыл в послании брату уязвить и самозванца Лжедмитрия I, полки которого шли по Руси, восторженно приветствуемые народом. Бороться с этим было невозможно, но несколько умерить восторги толпы – полезно для будущего. Посему Филарет приписал к посланию жалобу на крамолу и кровопролитие в стране от русских, скверной литвы, богоненавистных поляков и проклятых лютеран.