Молодая девушка, еще не совсем приспособившаяся к суточным дежурствам, гордо предалась царству Морфея, оставшись в положении сидя и, на первый взгляд, больше являя позу задумчивости. Но это, конечно, если не видеть лица.

– Кейт, – Питер ненавязчиво бросает обращение в пустоту. – Кейт?

Но девушка уже встрепенулась, тут же попытавшись выявить источник звука.

– Ой… Мистер Фаррелл… Я… – она запинается, протирая сонные глаза, и все же решает бить правдой, – я заснула, простите. Что-то случилось?

– О нет. Нет. У меня всего лишь закончился чай. Собственно, это то, ради чего я здесь. У вас, случайно, не найдется? – в его голосе звучит естественность, совершенно по непонятным причинам окрашенная нотками сарказма.

– Да, конечно… – девушка все еще слегка растерянно строит диалог. – Я могу дать вам ключи от нашей комнаты. Поверьте, вы там к чаю еще и что-то вкусненькое найдете.

Она протягивает ему связку из трех одинаковых ключей, затем приятно улыбается. Кейт работает здесь всего лишь вторую неделю. Питер уже успел приметить колечко на ее безымянном пальце. Это временами заставляло его задумываться о том, на что же эта девушка тратит свои прекрасные годы. Возможно, прямо сейчас ее верный… Да, скорее всего верный, муж похрапывает дома в постели, а где-то за стенкой сопит малыш. Или малышка. Бетти. Хотя это только его личные предположения.

Его размеренные и неспешные шаги стучат в параллель с каплям дождя. Он поворачивает ключ в бежевой деревянной двери и со скрипом ее приоткрывает. Ему вдруг кажется, что он проникает на какую-то запретную территорию. Он редко считался со стереотипами, однако весь этот легкий беспорядок на столе, хаотично брошенные стулья и немытые чашки с оставленными в них чайными пакетиками и ложками все же заставляют натолкнуться на мысль, что это место поистине приватно-женское. Как будто всего пару минут назад здесь велась оживленная беседа, а повесткой дня стала чья-нибудь беспричинная ссора. Однако чайные коробки он находит без труда. Вытащив пару пакетиков, он возвращает коробку в шкафчик. Затем быстро покидает комнату, не смея больше тревожить это личное пространство.

Дождь разошелся, теперь вода хлещет на асфальт из водосточных труб так, будто кто-то не закрыл в ванной кран. Питер направляется обратно к посту. Как и ожидалось, Кейт снова заснула. Совершенно точно осознавая, что его положение здесь практически ничем не выше, он посчитал уместным даже не будить ее. А потому лишь тихо кладет ключ на стол и направляется назад в кабинет с несколькими пакетиками чая.

Чайник приходится кипятить повторно.

Питер выключает свет, оставив включенной лишь одну настольную лампу, наливает чай и садится в кресло.

Помимо всего прочего, в его голове сильнее мигрени пульсирует вопрос. Он отодвигает в сторону папку Гарольда Хопкинса и двигает ближе другую, на внешний вид почти идентичную, за исключением фотографии. Вот только практически пустую.

С фотографии на него смотрит черноволосая девушка с бледно-голубыми глазами, в свете вспышки похожими на две маленькие искорки.

«А вот что же случилось с тобой…?»

Вопрос ему самому кажется риторическим. Однако не в том ли вся его работа, чтобы помогать людям понять, что же с ними не так, что же с ними произошло?

Опустошив чашку, Питер споласкивает ее в раковине, памятуя об увиденной ранее картине.

А чай оказался ужасным.

Ночь наступает, а дождь все никак не заканчивается. Питер задвигает стул, выключает лампу, и глаза Лори Бирн гаснут. Накинув пальто, он проверяет ключи в кармане и не забывает зонт. Закрывает кабинет. Этакий ежедневный ритуал, простой, как меню в столовой. И вот так уже не первый год.