Вот это и в самом деле было удивительное зрелище. И я железобетонно уверен, что одной из главных целей всего нашего предыдущего общения с Виктором было заставить меня присмотреться и понять, что происходит в кабинете. А происходило то, что великий манипулятор обрабатывал раздутого от крошечной власти и гигантского самомнения чиновника – директора ювенального заведения. Виктор как будто преобразился. Никаких скабрезностей, никакой резкости, никаких шуточек. Но он вертел сознание Большого Папочки как ему хотелось.

Речь шла о том, что мальчику (мне то есть) нужна дисциплина, что иначе я пропаду, попаду в беду, и это будет обидно, потому что, в принципе, если не отвлекаться на то, что в течение недолгой своей жизни уже чуть не прибил двух человек, в остальном я просто с ума сойти какой замечательный и талантливый и вообще супер. А я, после недолгого, но крутого промывания мозгов от Виктора смотрел на все это во все глаза и поверить не мог, что Большой Папочка покупается на всю эту ахинею.

И в итоге все сошлось на том, что я буду оставаться после школы на некий факультатив и занятия с Виктором, а он лично головой ручается, что больше ничего плохого и страшного я не сотворю, что эти его уроки исцелят мою психику, наставят на путь истинный и вообще сотворят из меня полноценную овцу… Агнца, то есть.

Жуть.

Когда мы вышли из кабинета – причем, Большой Папочка так долго и душевно тряс руку Виктора, что мне показалось будто он очень хочет оставить ее себе на память, но стесняется попросить, – я спросил:

– Зачем вы это сделали?

– Что именно? – спросил он.

– Вы за меня поручились, я так понял.

– С чего ты взял?

– Но вы обещали, что если я…

– И он повелся. Чем ты недоволен?

– Но тогда получается… Получается, вы его обманули?

– Конечно, – усмехнулся он. – Ну и что? Не в первый и не в последний раз. А ты что, всерьез думаешь, что можно вот так полагаться на другого человека и брать на себя ответственность за его поступки?

Я растерялся еще сильнее.

– Он поверил, потому что привык верить в подобную ересь, – сказал он. – Странно, что в это поверил ты. – Он глянул на меня прищурив один глаз. – Ты меня снова разочаровываешь.

– Так значит… Значит…

– Значит, если ты облажаешься, меня точно не будет мучить совесть. И мне будет совершенно плевать на чье-то мнение. А еще это значит, что ты ничего такого в отношении меня не должен.

– Вообще?

– Ага. Если ты будешь у меня учиться, потому что тебе будет интересно – ты и так постараешься не лажать. А если… Знаешь, если кому-то нечего тебе сказать, если он тебе бесполезен, но пытается тебя к себе привязать каким-то там чувством долга, эмоциями, мой тебе совет – дай ему по башке сковородкой и вали к чертовой матери подальше.

– Обязательно сковородкой? – усмехнулся я.

– Ты прав, – серьезно согласился он. – Сковородку жалко. Ну да ладно. До завтра.

Он протянул мне руку и я ее пожал.

«Учиться, учиться и еще раз учиться».

Владимир Ульянов (Ленин)

Два года. Два года сказки – жутковатой и восхитительной. Два года безжалостной магии на кончиках пальцев, как говаривал самый популярный укурок XX века. Сейчас, спустя время, я, с нынешней точки зрения взрослого (хотя и не совсем нормального) человека пытаюсь понять кем все-таки был Виктор. Откуда он такой взялся – Учитель без жалости, без розовых соплей. Откуда в нем был этот странный талант и его методы? И был ли это вообще талант и какие-то там методы? Может, он и впрямь таким образом развлекался и все? Удивительно, но я так ничего про него не узнал. Он был, и его как будто не было. Только самые общие анкетные данные. Позже я взломал компьютерную базу данных и поинтересовался его персоной. Ничего. Ничего такого, что отличило бы его от прочих безликий существ из базы данных. А значит, базы данных врут. И еще я всегда пытался понять – прав он или нет. В том, что он делал для многих пацанов и, в частности, для меня. Может ли врач не быть добрым? Нет, ну в самом деле – если врач великий мастер и профессионал, но при этом ему совершенно наплевать на пациента? Что для пациента важнее – доброе отношение или исцеление? Доктор Хаус появился намного позже, но даже он не дал ответа на этот вопрос.