Они сидели на одеяле, застилавшем пустую нижнюю полку для банок с соленьями. В прохладном погребе пахло сырой землёй, потрескивали свечи. Видно было, что укрытие обживалось не один день.

Костя разлил по кружкам горячий сладкий чай из древнего термоса с китайскими иероглифами. Протянул хлебцы из хитиновой муки.

– Нам здесь сидеть часа три-четыре, – обхватив большими ладонями кружку, подышал над душистым паром. – Я тебя введу в курс дела, чтобы ты потом дурацкие вопросы не задавал.

– Хорошо, – кивнул Илья, с удовольствием отпив. – Где достал? – показал глазами на кружку.

Спросил и понял, что невольно увёл разговор в другую сторону.

– Чай? А-а, то-то! – Костя гордо вскинул голову, – Для нас теперь чай и кофе – роскошь… У бабы Глаши, что на краю деревни живёт, ты должен был мимо неё проходить. Забор ей починил, а она гостинцами одарила: пачку чая из старых запасов, варёную картошку, пару луковиц. Здесь живут три местных жителя: две старухи и дед. Их дроны-наблюдатели не трогают, не мешают разводить небольшие огородики. Питаться-то чем-то надо. Пенсии для тех, кто старше семидесяти, отменили, ну, ты знаешь, – Костя встретился с удивлённым взглядом Ильи. – Нет? Ну, так знай. Ждут, когда старики вымрут от тяжёлой жизни, отсутствия лекарств, врачебной помощи и прочего, что нужно в старости. Нас, кстати, такая судьба не ждёт – до преклонных лет не доживём. Почему? Ты наивный дурачок? Нам тоже теперь медицина недоступна. Ты в это не вникал? Ну-ну, потому что пока здоровый. Пока! – Костя назидательно поднял палец. – А что мы едим? Какую дрянь получаем в бесплатных боксах за то, что чипировались?

Илья задумался, начал загибать пальцы:

– Хлебцы из хитиновой муки, суп-пюре из дождевых червей, паштет из личинок. На десерт суррогат цикория и засахаренные сверчки. «Калорийности этого набора хватает на день для поддержания жизнедеятельности взрослого человека», – процитировал на память надпись на коробке.

– Дело не в калорийности. Мы выросли на других продуктах, наши организмы требуют ту, привычную еду, а не насекомых. Тьфу, думать не хочется, как я заставлял себя в первые разы эту гадость есть. Вспомни, тему со съедобными жуками-пауками давно раскручивали. Когда я натыкался в инете на такие статьи или видео, каждый раз плевался и был уверен, что меня это не коснётся. И вот те раз… Появилась тварюша Марфуша и решила, что людям нужна только такая еда.

Дом наверху содрогнулся от внезапного раската грома. Илья, вжав голову в плечи, испугано спросил:

– Было ясное небо, откуда гром?

– Я же хотел тебе всё рассказать, да мы отвлеклись на пустую болтовню. Начну с себя. Видел, как ты смотришь на мою походку, – Костя приподнял штанины брюк и показал протезы. – Вот, танк переехал обе ноги, пока я в отключке от взрывной волны лежал. Где переехал? На последней войне, где же ещё… да, вот так. И списали меня, старшего прапорщика Константина Генералова с категорией «Д» подчисту̀ю.

Илья взял свечу, присел на корточки, чтобы рассмотреть протезы, надетые на культи чуть ниже колен:

– Можно потрогать? – увидев утвердительный кивок, осторожно коснулся гладкого сплава.

– Поставили на бионические ноги, пенсию назначили, восстанавливаться в реабилитационный центр отправили… а потом, мля, придумали эту сволочь… «Марфу». Мля, мля, мля! – Костя со злой досадой саданул кулаком по полке, на которой сидел. –  Долечивался уже при ней, видел все изменения в мире, слышал, о чём шептались вояки-инвалиды – у многих в армии, до того, как её расформировали, остались друзья, родня. «Заслон» создавал «Марфу» для благих дел, но тогда уже, в самом начале, пошли слухи, что её сразу же захватили другие.