Я настолько офигел от увиденного, что даже не успел сообразить, что она делает.
– Алло. Здравствуйте, я хотела бы вызвать врача. Тут человеку плохо…
Эти слова моментально приводят в чувство. Только врача мне и не хватало! Подскакиваю к девчонке и быстро выхватываю у неё телефон, нажимая на отбой.
– Люба, мне нельзя вызывать скорую! – ляпаю первое, что приходит на ум. Вот прям одним местом чую, что она сейчас спросит «почему?» и пытаюсь лихорадочно сообразить, что буду на это отвечать.
– Почему? – да, это место меня никогда не подводило…
– Понимаешь… – чудесное слово, его можно протянуть так долго и многозначительно, что пока оно длится, мозг словно сачком успевает выловить пролетающую мимо мысль. – Моя мама работает фельдшером на скорой. Если она увидит меня в таком состоянии, её саму придётся откачивать. А я не умею оказывать первую помощь при сердечном приступе.
Да, знаю, чушь какая-то получилась. Но главное – Люба вроде бы прониклась.
– А вдруг у тебя действительно всё серьёзно? Может, сотрясение мозга. Или того хуже – черепно-мозговая травма!
– Нет, что ты! Я же сын доктора, поэтому знаю, что при сотрясении мозга человека тошнит, а у меня такого нет, – помню, что нам рассказывали об этом еще в школе.
– Тошнота может появиться не сразу, а спустя время…
– Вот поэтому я и прошу тебя – проводи меня до дома, чтобы я не упал где-нибудь, если вдруг мне станет плохо.
– Проводить? – будто испугавшись, переспрашивает Люба. – Может, лучше вызвать такси?..
– Ну, если тебе не хочется немного прогуляться… Что ж, давай вызовем машину. Надеюсь, меня не укачает в салоне…
Девчонка окидывает меня обреченным взглядом, но всё же соглашается.
– Хорошо, я провожу тебя до дома. Только давай я хотя бы рану сначала обработаю. У меня в сумочке есть антисептик.
Глава 5.
Нужно срочно придумать что-то, чтобы не дать Любе возможность раскрыть мою тайну. Но я понятия не имею, как это сделать.
– Пойдём, вон туда, – говорит тем временем девушка, указывая на хорошо освещенную скамейку. – Под фонарем будет лучше видно.
Мысль созревает моментально. Точнее я даже не успеваю её прокрутить в голове как следует и понимаю, что где-то недозрелый бочок всё же остаётся, но главное сейчас – выиграть время.
– Нет, под фонарь нельзя! Там могут ведь увидеть… Представь, если кто-то из преподавателей заметит!?
– И что? – непонимающе смотрит Люба.
– Как что? Разбирательства начнутся… Затаскают меня по следствиям, прокуратурам. А у меня диплом на носу, мне пропускать занятия никак нельзя.
Скептический взгляд медленно сменяется на понимающий, под давлением убедительных аргументов.
– Ну ладно, – со вздохом Люба раскрывает сумочку и начинает выуживать оттуда какие-то предметы.
Конечно же, я волнуюсь… Вся надежда сейчас на то, что в этой темноте она не сможет разглядеть в моей кудрявой шевелюре отсутствие раны на голове.
– Наклонись, – просит довольно мягко, но для меня эти слова звучат, как приговор. – Ничего не видно, – расстроенно произносит над моей макушкой, и от сердца отлегает. – Сейчас я фонариком на телефоне подсвечу…
Это конец… Тушите свет. Вот прям каламбуров в голове только и не хватало!
– Телефон сел, – вдруг снова звучит разочарованный голосок.
Какой же я всё-таки везучий засранец!
Стараясь не подпрыгнуть от радости, и не закричать от восторга, просто сжимаю кулаки.
– Что с тобой? – испуганно наклоняется к моему лицу, и мне приходится быстро прятать торжествующую улыбку. – Тебе больно?
– Да, что-то голова закружилась, – снова вру, понимая, что девушка увидела мою искривленную физиономию и теперь смотрит испуганно. – Наверное, от того, что наклонился.