Етишкин-коротышкин! Люба!
Баба Люба…
Глава 4.
– Етишкин-коротышкин! – орёт баба Люба. Фууух, оказывается, это были не мои мысли… – Ты чего тут валяешься?!
Нет, ну как можно так сразу, а? Неужели я даже немного не похож на жертву несчастного случая???
– У-упал… – мямлю, растерявшись от такого вопроса, и всё-таки надеюсь, что она с меня когда-нибудь встанет.
И она начинает пытаться… Лучше убеееейте меняяяя… Оннна же ммменяяя разззздавит! Просто тяжелая ноша начинает искать точку опоры и, найдя её почему-то на моей груди, становится катастрофически неподъемной. Эффект домкрата, ё-маё!
Собираюсь с силами, которых, к слову, почти не осталось, и сбрасываю с себя этот груз. Ну как сбрасываю – скорее скатываю. Вдохнув полной грудью, планирую встать, как вдруг вижу застывшую прямо напротив Любу. Настоящую! Ту, которая должна была пройти здесь двумя минутами ранее.
– У вас всё в порядке? – слышится её писк, когда я задерживаюсь на асфальте и старательно корчу мученическую физиономию.
В ответ я издаю лишь стон, который должен красноречиво рассказать девушке, о том, что произошло и дать возможность самой придумать историю.
– Да это я его слегка помяла, – чуть не портит всё баба Люба, нарушая наш спланированный тет-а-тет. – Иду на вечернюю мойку, а он тут валяется!
Убийца романтики! Сгинь!
– Боже, Марио, у тебя кровь везде! На вас что – напали?! – Люба, наконец, смогла разглядеть в темноте мою разукрашенную физиономию, и теперь бросается ко мне, практически садясь на колени.
Тонкие пальчики прикасаются к щеке, так странно щекоча её, что мне почему-то становится не по себе.
– Парень, ты идти-то сможешь? Может, скорую вызвать? – снова встревает бабка.
А вот этого точно не надо – ведь тогда не только раскроется мой обман, но и я снова не смогу завладеть вниманием этой заучки.
– Не думаю, что стоит их отрывать от других пациентов, – страдальчески завывая, надавливая не только на жалость, но и зарабатывая дополнительные бонусы, как человек, думающий о других. – Вы тоже, – будто между делом бросаю бабе Любе, – идите на вечернюю дойку… Ой, простите, мойку. В общем, вы итак достаточно помогли мне…
Стараюсь изо всех сил говорить жалостливо, но желание поскорее спровадить бабку настолько сильное, что, вероятно, нотки раздражения всё-таки просочились в мою речь и у бабы Любы на меня скептически поднялась бровь.
– Когда вы упали на меня, я был без сознания, поэтому спасибо, что вернули в чувство, – бровь опустилась и перетекла в самодовольную улыбку.
– Ну ладно, если всё хорошо, то я пойду. Полы окромя меня мыть некому. Небось опять понатоптали, ироды…
Бабка продолжала предвкушать грядущий фронт работ, но с каждой секундой мы всё более смутно слышали о её планах на вечер, и удаляющаяся фигура (слово, которое ей совсем не подходит) уносила с собой и особо ценное мнение о «нонешней молодёжи».
– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – как-то слишком спокойно поинтересовалась Люба, как только мы остались одни. Мне этот тон пахнул равнодушием, а я не для того столько готовился и терпел на себе нашу уборщицу, чтобы вот так безэмоционально на меня смотрели.
– Как это не нужна?! Я не говорил этого, – спешу дать отрицательный ответ, пока девчонка не ускакала к Ваську. Сегодня я возьму эту крепость, чего бы мне это ни стоило. – У меня голова кружится, боюсь, не смогу дойти до дома…
Говорю, специально подкатывая глаза. Должно же сработать! Сегодня мы обязательно прогуляемся вместе и …
– Я всё-таки вызову скорую! – Люба хватается за телефон и начинает тыкать в нём какие-то кнопки.
Шта? У неё кнопочный телефон?! Разве такие еще остались у кого-то?