Сойдя с крыльца и больше не оглядываясь, быстро иду к ангарам. А вот и закрома. Что-то тут не так…

Как только отчетливо, в деталях, стали видны двустворчатые двери, появилось нехорошее чувство, будто военное счастье поворачивается к нашему летучему отряду боком. На дверях имелся врезной кодовый замок с рядом кнопок и прорезью для пластиковой карточки.

– Бля!.. – Мишка смачно сплюнул и выругался многоэтажно, дергая за длинную ручку двери. – Закрыто! Где мы тут карточку найдем? Хрен знает, у кого она.

В чем-то приятель был прав, но, видимо, постоянный стресс так на мне сказался, что решение проблемы пришло мгновенно. Махнув рукой в сторону навеса, где стоял внушительный армейский грузовик в камуфляжных пятнах, похожий на грязного бегемота, я знаками послал туда спешащего к нам Варенуху. Поняв, что мне нужно, водила метнулся к грузовику и без лишних вопросов полез в кабину. Чихнув стартером, иностранная «полуторка» завелась и дважды мигнула нам фарами. Подойдя к машине, я указал приятелю на шкаф с инструментом, заслоненный бортом грузовика.

– Михась, быстро найди там верхонки, бухту с буксировочным тросом и кидай все это в кузов. Не хотят открывать по-хорошему, значит, церемоний разводить не будем… Да, – вспомнив, что они с Варенухой народ курящий, киваю на командирский домик, – там у окна целая коробка с куревом, натырили, видать, из сельских ларьков, бери свою отраву, не то уши опухнут.

– Опа! – веселое настроение на миг вернулось к приятелю, глаза заблестели. – Значит, живем! Семеныч, пошли куревом разживемся, иностранцы угощают!..

Галопом оба моих спутника кинулись в указанном направлении и скоро вернулись, неся в руках по картонной коробке. На лицах светилась неподдельная радость. Я усмехнулся про себя, осматривая фронт работ. Человек так устроен, что даже в самые паршивые минуты любая приятная мелочь может вернуть его к жизни. Сам в недавнем прошлом заядлый курильщик, я прекрасно их понимал – пусть хоть что-то будет как прежде. Например, курево…

…Подогнав машину и развернув ее кормой к воротам склада, мы принялись за взлом. Трос был очень удобный, с двумя регулируемыми карабинами и защелкой. Зацепив один конец за непонятное ушко чуть ниже левой створки складской двери, а другой за крюк под задним бампером грузовика, мы в раскачку взломали сначала первый, а затем и следующий ангары с трофеями. Было это не столько трудно, сколько затратно по времени: раскачивать нужно было аккуратно, чтобы сильной встряской не своротить чего-нибудь взрывчатое внутри помещения. Оставив Варенуху с Мишкой отцеплять буксир и возиться с «полуторкой», я приступил к осмотру хранилищ. Войдя в помещение первого вскрытого склада, сразу отметил, что тут собрано обмундирование, которое сердобольный импортный каптер рассортировал крайне скрупулезно: отдельно сезонное и демисезонное обмундирование, отдельно обувь, головные уборы и даже нижнее белье. Везде аккуратные мультиязычные бирки со штрихкодом; от одежды исходил тонкий аромат какой-то отдушки. Мельком осмотревшись и наметив ряд вещей, которые понадобятся прямо сейчас, я быстро направился в соседний склад, где, по здравому разумению, должно находиться самое необходимое нам в настоящий момент – оружие. Тут тоже царили контроль и учет: слева тянулись стеллажи с боеприпасами, справа высились стойки с разнообразными марками «стволов» и сложенные в штабеля армейские ящики с оружием. Повсюду наклейки на английском, немецком и французском языках. Когда мы шли сюда, в воображении рисовались груды ржавого, покоцанного оружия, несущего на себе следы жестоких побоищ, одежда с пулевыми отверстиями и пятнами крови, снятая с трупов. Но подспудно росло и крепло ощущение, что будет все именно так, как я вижу наяву: холодно, бездушно и прагматично. Неожиданно я понял, что вот уже пару минут просто стою и пялюсь в пространство перед собой, а мои партизаны стоят рядом и комментируют увиденное.