Таким образом, система представительства как один из институтов политического участия, существовавшая в XVIII в., превращала парламент в институт политической власти, представляющий не столько избирателей, сколько политическую элиту страны как таковую. Есть все основания предполагать, что политическое представительство было организовано таким образом, что позволяло примерно двум тысячам семей контролировать всю текущую политическую повестку.

Внимание большинства современных исследователей привлечено к исследованию недостатков системы политического представительства, основанной на личных и корпоративных связях. Между тем, до середины XVIII в. эта система оценивалась в большинстве случаев как имеющая некоторые достоинства. Главным из них была способность независимым от правительства кандидатам избираться в небольших избирательных округах. В сочетании с парламентской процедурой, предоставляющей оппозиции в стенах парламента широкий спектр возможностей, такая система действительно способствовала достижению консенсуса по текущим вопросам политической повестки.227 Аргументы в пользу того, что парламент является единственным образом народа и должен представлять его, хотя и были известны в английской политической теории с середины XVII в., никогда не получали широкой поддержки.228 В Англии вплоть до парламентской реформы 1832 г. пропорциональное представительство в нижней палате парламента не считалось серьезной проблемой.229 В английских дискуссиях о месте и роли парламента в политической системе страны на первом месте всегда оказывались вопросы, связанные с формированием и поддержкой правительства, а не представительства «отсутствующего народа».230 Следует помнить, что электоральная непропорциональность, привычно воспринимаемая сегодня как серьезное отклонение от демократического принципа равенства, для Англии «долгого XVIII в.» по определению не могла быть масштабной проблемой благодаря особенностям общего права страны и конституционного устройства, характерного для английского варианта ограниченной монархии. В этой конституционной системе, как было показано выше, представительство общественных интересов возложено одновременно на короля и обе палаты парламента. При этом предполагается, что именно их совместное действие, а не одно лишь парламентское представительство, обеспечивают должное внимание ко всем общественным интересам.231

Однако уже в последней трети XVIII в. в полемике между тори и вигами начинают звучать обоснования необходимости реформы политического представительства. К тому времени становится очевидным, что ни положительные для оппозиции аспекты парламентской процедуры, ни возможность провести в парламент независимых от правительства кандидатов не искупают фундаментальных пороков системы. Чрезвычайно ограниченный круг избирателей, коррупция и злоупотребления на выборах лишали политическую элиту возможности формировать адекватную политическую повестку именно тогда, когда роль парламента в политической системе возрастала. Иначе говоря, уровень политической ответственности парламента оказался слишком высок для существующей системы политического представительства.232

В последней трети XVIII в. в нижнюю палату парламента вносилось несколько биллей, предполагающих более или менее значительные изменения в системе политического представительства. В мае 1783 г. У. Питт-младший внес в парламент законопроект, предполагающий «не изменить, но обновить дух Конституции так, чтобы не нарушить ее существующую форму». Предполагалось предпринять ряд мер, способствующих искоренению коррупции на выборах, создать специальный комитет палаты общин для рассмотрения вопроса о том, какие из «гнилых местечек» следует лишить права посылать представителей в парламент, а также увеличить численность нижней палаты. Законопроект был провален во втором чтении (293 голоса против 149 в поддержку правительственных мер).