Так или иначе, Аня и Маша хотя бы несколько лет провели с отцом. Аня говорит, что даже смутно его помнит, и воспоминания, естественно, светлые и счастливые: он подбрасывает ее к потолку или покупает ей красный воздушный шарик. Маша хранит детскую книгу, которую, по словам мамы, ей подарил отец.

Я не храню ничего: ни воспоминаний, ни книг, ни мысли о том, что у меня в принципе есть отец. Предпочитаю думать о нем как о биологическом доноре. Точнее, так: я предпочитаю думать о нем как о чудовище, который оставил женщину с тремя детьми, девочками, младшей из которых едва исполнился месяц. Иногда мне хочется никогда о нем не вспоминать, а иной раз – найти и бросить ему в лицо все, чего я достигла, особенно в изучении шведского.

Этот язык я начала учить после того, как прочитала «Пеппи Длинныйчулок» и «Эмиль из Леннеберги» Астрид Линдгрен. Я немедленно влюбилась в этих веселых ребят и решила стать похожей на них, чему не обрадовались ни мама, ни бабушка. Мне даже не приходилось копировать шалости Эмиля или Пеппи, я без конца придумывала свои. Но нашлось и кое-что полезное в этом моем увлечении: практически сразу, как мы переехали в Москву, я уговорила записать меня на недорогие летние курсы, организованные при Шведском посольстве. Потом я стала учить язык сама, находила книги, слушала песни и смотрела фильмы. Иногда я думаю, что это наши финские корни проявлялись во мне тягой к скандинавским языкам. Не знаю, как еще объяснить свой выбор. В общем, такое необычное хобби позволяло мне теперь скучать на парах или играть в онлайн-шахматы.

Мне не хочется это признавать, но играть в шахматы я стала благодаря отцу, или, точнее сказать, вопреки. В шестом классе я записалась с Мишей в кружок по «Анатомии и физиологии человека» и ходила туда, твердо решив изобрести лекарство, которое исцелит человечество от всех болезней, но тут мама случайно обронила фразу, что отец неплохо играл в шахматы. Я сразу поняла, что мне нужно как минимум научиться хорошо играть, а как максимум – стать гроссмейстером. Гроссмейстером я не стала, но КМС по шахматам получила. В игру я втянулась, она очень подходила для моего мозга, который, казалось, всегда думал о пятистах вещах одновременно: как только я видела перед собой черно-белую доску, все отдельные нейроны собирались, как пазл, в единую команду и работали над стратегией и тактикой, атакой и защитой, чтобы я могла произнести заветные «шах и мат». Сейчас у меня не было времени тренироваться, поэтому я старалась держать форму, поигрывая на онлайн-платформах, на тот случай, если судьба когда-нибудь сведет меня с отцом, и я решусь предложить ему партию.

Честно сказать, впятером в двушке не очень комфортно жить, поэтому я делаю все возможное, чтобы убраться из дома при каждой удобной возможности. Раньше я довольно часто оставалась с ночевкой у Миши. Не могу сказать, что все были мне рады так, как Миша. Ее родители меня побаивались, мне кажется, но не могли устоять перед моей харизмой. Иначе как объяснить, что они продолжали пускать меня? Что касается ее брата Роберта… Мы с ним как две положительно, или скорее отрицательно, заряженные частицы, взаимно отталкиваемся друг от друга сразу, как только оказываемся в некоторой близости. Так сложилось буквально с первого взгляда.

Мы с Мишей тогда стояли в коридоре школы и рассматривали журнал, который она притащила, когда ее брат подошел к нам. Роберт учился в восьмом классе и показался мне ужасно взрослым и крутым.

– Миша, – его голос уже стал меняться и звучал низко, – вечером придут ребята, мы хотим поиграть в приставку.