Мира: Тебя уже нужно освобождать из сексуального рабства?

На удивление ответ пришел моментально. Странно, Миша разве не в универе?

Миша: Не завидуй.

Мира: Никогда. Я просто переживаю за тебя.

Миша: )))

Миша: Какие новости?

Мира: Еду в Стокгольм от университета.

Миша: О, здорово. Хотела бы я с тобой, но…

Мира: Не продолжай, я и так почти ненавижу Макса.

Миша снова прислала смайлик и замолчала. Наверное, все же сидит на паре и не может писать.

Тогда я открыла приложение, в котором играла в шахматы, Эрик был в сети. Отлично. «Сыграем?» —написала я ему в чат. Он прислал палец вверх. Я потерла руки и, забыв про преподавателя, открыла новую онлайн-доску. С Эриком мы познакомились полгода назад, когда я маялась от безделья на скучнейшем семинаре. Решила, что гораздо продуктивней для моего шведского найти соперника из этой страны. Так я и сделала: забила в поиск «Швеция». Я прокручивала вниз, просматривая фотографии, пока одна не зацепила меня. Симпатичный парень с копной волос медового цвета счастливо улыбался и держал в руке ладью – мою любимую шахматную фигуру. С тех пор мы играли довольно часто, но не из-за того, что он был блестящим игроком, а потому что он оказался вполне хорошим шведским парнем. А хороших людей вокруг меня было не так уж много…

Когда мне исполнилось одиннадцать, мы переехали в Москву из Воронежа, и мне пришлось идти в новую школу. Там я познакомилась с девочкой по имени Мишель. Но все звали ее Миша. Было понятно с первого взгляда, что мы с ней родственные души. Она, как и я, не могла найти среди девчонок тех, кто бы ее понимал. Я тоже особо ее не понимала – эти бесконечные разговоры о хоккее и тренировках, о матчах по телевизору или о сборах, на которые она поедет на каникулах, наводили на меня скуку. Но за хоккейной амуницией скрывалась девочка, которой хотелось приключений. А приключения – это моя суперсила. Мои идеи и ее желание попробовать все, стали основой нашей дружбы.

Хотя не могу сказать, что она была в восторге от всех моих предложений, но она шла за мной, как крысы за мальчиком с дудочкой. Иногда за наши приключения Мише прилетало от родителей, в отличие от меня. До меня дома никогда никому не было дела. Я третий ребенок в семье, точнее, третья дочь. На мне у мамы закончились силы, деньги и желание. Несмотря на то, что я очень люблю маму и понимаю ее бесконечную усталость, мне иногда кажется, ей следовало больше интересоваться мной. Отчасти поэтому я и веду себя так. Однажды Миша сказала, что я щекочу себе нервы, потому что хочу постоянно испытывать чувство опасности, а это может быть связано с возможным травматическим опытом рождения. Полная чушь, конечно, – у меня травматический опыт проживания в двухкомнатной квартире с двумя сестрами, мамой и бабушкой. Они все четверо похожи друг на друга, как матрешки, одинаково светловолосые (некоторые седоволосые, но тем не менее), высокие и крепкие – у нас финские корни. У меня вроде бы те же самые генетические вводные, но я маленькая, худая, с темными волосами и острым носом, который я втайне ненавижу. В ящике моего стола стоит банка с надписью «На нос», куда я раз в неделю кидаю мелочь, накопившуюся в кошельке.

Иногда я думаю, что меня подкинули, удочерили, подменили в роддоме, потому что я в самом деле отличаюсь от всех женщин нашего рода и внешне, и характером. Может, это и подтолкнуло моего отца бросить маму, а с ней всех нас, – то, что я так не похожа на других моих сестер? Но бабушка уверяет, что я – копия ее деда, гены которого решили проявиться именно во мне. А может, отец ушел, потому что я родилась третьей девочкой, а не мальчиком?