Разглядывая его сосредоточенное лицо, я пытаюсь понять, каким будет наш третий рабочий день и во что выльется эта поездка. Почувствовав мой вопросительный взгляд, Васильев оборачивается. Секунда – и его глаза начинают быстро перемещаться по моему лицу, груди, ногам, а в глазах появляется уже знакомое мне насмешливое любопытство. Признаться, не такой реакции я ожидала. Мне хотелось его смутить. Мне хотелось «выглядеть». Мне хотелось произвести на него впечатление.

«Да к чёрту! Мне просто хотелось нравиться…»

– Доброе утро, – сухо здороваюсь я. – Простите, я опоздала.

– Ничего… доброе, – Васильев, помедлив, кивает.

– Александр Владимирович, а я тоже Наташу не сразу узнал, – вклинивается в наш диалог Вадим.

– Я старалась, – скромно подаю голос я.

– Для завода в Калуге? Да, для завода как раз в самый раз, – невозмутимо сообщает начальник.

Оскорблённо вскидываю голову и впиваюсь в его глаза, но, к своему удивлению, вижу в них не злую насмешку, а искорку необидного юмора. Васильев мастерски возвращает себе безучастный вид:

– Ладно, садитесь.

Постукивая сантиметровыми каблуками «балеток», направляюсь вперёд, но Васильев открывает мне дверцу позади места водителя.

– Но спереди будет удобней, – робко замечает Вадим.

– Зато сзади безопасней, – отрезает Васильев.

«Ах вот, значит, как: мужчины – на передовой, лицом к лицу к опасности, а женщины плетутся в хвосте, в тылу… Ладно, это я тебе тоже припомню!»

Ползу туда, куда указал мне мой господин.

– Устроились? – спрашивает мой повелитель.

– Да. Спасибо. Невероятно удобно, – с иронией отзываюсь я, разглядывая место, куда бы воткнуть свои ноги. За неимением лучшего, ставлю правую ступню на порог между передними креслами.

– Можете не пристёгиваться. – Мазанув глазами по моей розовой голой коленке, Александр Владимирович захлопывает дверцу. Кивком указывает Вадиму на переднее сидение, усаживается за руль и принимается щёлкать по кнопкам навигатора.

– Вы поговорить хотели. О заводе в Калуге, – вежливо напоминаю я. Васильев поднимает голову и ловит мой взгляд в зеркале заднего вида:

– Хотел. Но это мы обсудим, когда выедем на Калужское шоссе.

– Хорошо… а хотите, я покажу вам короткий выезд? Его не все знают, но я им пользуюсь, и я… – тараторю я и осекаюсь, поймав в зеркале два насмешливых глаза. Сообразив, что я снова лезу туда, куда меня не просят, отворачиваюсь к окну. Краем уха слышу шорох, предшествующий проигрышу мелодии. Через секунду в салон врывается мягкая увертюра. Васильев регулирует громкость, и «БМВ», плавно тронувшись с места, уходит в разъём узких улиц между белыми двенадцатиэтажками. Мы проезжаем мой двор, утопающий в тополях, липах, акациях и высоких, увешенных ярко-жёлтыми шариками, цветов, названия которых я не знаю.

– Через двести метров свернём на Калужское шоссе, – откашлявшись, подаёт голос Вадим. Васильев молчит. Я киваю.

«Дура ты, Павлова, – бродит в моей голове, – что ты хотела ему доказать? Что ты – женщина? Что ты можешь „выглядеть“? „Для Калуги сойдёт…“ Господи, да ты – как та брошенная любовница, что выходит в соседний супермаркет ухоженная и накрашенная только потому, что там может встретить своего „бывшего“!»

2.

«У моего нового зама очень красивые ноги и грудь. А ещё ей собираются «вдуть» Алтухов, возможно, Тарасов и уж точно Шевелёв… Супер, Наталья Борисовна! À couper le souffle, неплохо для третьего дня на работе. А вообще интересно, ради кого вы сегодня так вырядились?

Мысль о том, что Павлова решила «выглядеть» для меня, заставляет меня улыбнуться. Положив правую ладонь на оплётку руля и перенеся локоть левой руки на ободок дверцы, я прячу улыбку и провожу указательным пальцем по губам, разглядывая «балерину» в зеркале. Не знаю, что там Павлова делала со своим лицом, но выглядит оно потрясающе. Высокие скулы, мягкий, полный, очень женственный рот. Но больше всего мне нравятся её глаза. Обведённые чёрным, они кажутся глубокими и прозрачными, как вода в озере Байкал, недалеко от которого есть маленький город Слюдянка.