– Смотри на огонь, – тихо велела она. Мишка послушно уставился на светящийся сгусток, отчего снова ослеп на время.

– Ты лампарусянин? – спросила Монетка со сталью в голосе.

– Нет, я сюда попал незадолго до встречи с тобой, – ответил Мишка.

– Хм, верно, – смягчилась Маня. – Пламя не изменяется. – И продолжила: – А цель твоего визита на нашу звезду?

– Случайность, – ответил Парсек, и огонь в центре помещения снова остался в прежнем состоянии.

– Странно все это, – задумчиво произнесла Монетка. – Неужели тут что-то сломалось? – И через минуту ей в голову пришла удачная мысль. Маня лукаво и, чеканя слова, сказала: – Говори, что ты обо мне думаешь. Нравлюсь я тебе?

– Нет! – взвинтился Мишка, и тут же пламя невообразимо вспыхнуло и, разметавшись во все стороны, заполнило собой чуть ли не все помещение, не причиняя никакого вреда.

– Вот ты и попался! – самодовольно резюмировала девушка и, не удержавшись, хихикнула: – Теперь точно будешь мои прихоти и желания исполнять! Пошли уж.

Парсек раздосадовано двинулся за ней. Маня, весело подпрыгивая и приплясывая, устремилась вдоль горы. Мишка с трудом догнал ее и, переведя дыхание, спросил:

– А что это было? Там, в здании… Пламя и все такое…

– Сам не видел, что ли? – многозначительно переспросила Маня. И тут же игриво качнула головой и крикнула: – Повелеваю! Займи Монетку!

– В каком смысле? – опешил Парсек и машинально стал искать на себе карманы, похлопывая по бедрам и бокам.

– Какой ты бестолковый! – притворно возмутилась Маня. – Развлеки меня! Выполняй мои прихоти!

– Как развлечь?

Девушка ухватила Мишку за руки и принялась бегать вокруг него, капризно крича:

– Покрути Монетку! А-а-а! Покрути!

Парсек вертелся словно юла, крепко держа лампарусянку и ему это даже нравилось. Но до тех пор, пока они не повалились на землю, потеряв равновесие и достаточно больно ударившись о камни. Казалось, что Мане все было нипочем: она вскочила и снова с упоением закружилась и завертелась. Парсек же какое-то время потирал ушибленные места и недовольно ворчал. Но задор, исходивший от лампарусянки, быстро отвлек его от зудящей боли и снова вовлек в их парное веселье. Они подошли к тому месту, где склон был покатым и удобным для подъема наверх. Деланно охая, девушка снова притворилась неуклюжей и слабой, пытаясь забраться на небольшой выступ размером всего лишь с высокую ступеньку. Оглянувшись на своего спутника, кивком головы она вызывающе взметнула волосы и жалобно прошептала:

– Подбрось Монетку! Подбрось меня, но только удачно!

«Подбросить наудачу! – подумал Парсек. – Встретил ее – тоже наудачу. Она восполняет в процессе наших „взаимодействий“ все то, что не дала мне Машка земная». Опустившись на колено, он подставил сложенные руки для упора под ее башмак, чем она незамедлительно и воспользовалась.

– Ты на все готов за Монетку? – шутливо спросила лампарусянка и, хохоча, устремилась к гребню горного хребта, виднеющегося во всполохах внутризвездного свечения и кажущегося пограничным форпостом, скрывающим и охраняющим то ли другой мир, то ли какую-то глобальную тайну.

Вдруг свечение, исходящее из-под поверхности Лампаруса, резко изменилось. Оно стало походить на полусгоревшую лампочку: яркие вспышки чередовались с кромешной темнотой, полностью укутывающей звезду. Мишка напрягся, а Маня радостно заулюлюкала и села на подвернувшийся камень.

– Ура! – крикнула Монетка. – Садись скорее рядом. Началось!

– Что это? – спросил Парсек с беспокойством в голосе.

– Ты что?! – воскликнула она. – Это же период Звездной Усталости! Хорошо было бы, если он продлится несколько дней, – и добавила восхищенно: – Смотри, смотри! Видишь, вот и мой любимый зеленый цвет в небе!