У истории две стороны. Все геометры в один голос говорят – не может быть у геометрической фигуры две стороны.

А вот может. История геометров не спрашивает.

Посмотрите. Тянется история, водят к истории мариванны толпы детей, Ингашев, я те щас голову оторву, куд-да побежал, Пичужкина, ты не в зеркало, ты на историю смотри…

И вы посмотрите. Вот две стороны у истории, темная и светлая. На светлой стороне Прометей крадет у богов огонь, тощий ремесленник у костра выпиливает колесо, алхимик в свете свечного огарка ищет философский камень, Яблочков мастерит лампочку, отважный летун поднимается в небо, падает, разбивается на городской площади…

Это светлая сторона.

А вот темная сторона. Это там, где горит Александрийская библиотека, где римляне убивают Архимеда, где варвары рушат Рим, где Галилей отрекается от самого себя – а все-таки она вертится, где Прага пылает, объятая пламенем, союзники ошиблись, приняли Прагу за немецкий город…

Две стороны.

Ну, это в прошлом так было, темная сторона и светлая, сейчас-то уже не то, сейчас уже перепутались стороны, не поймешь, где какая, и говорит кто-то в Белом Доме – Россия находится на неправильной стороне истории…

Говорят, где-то третья сторона истории есть. Не та, не другая – третья.

На ней, говорят, все хорошо. Ну, говорят, потому что не видели её никогда.

Мариванна собирает детей, Пичугина, чего ты вертишься, как жареная, все здесь, Игнашев где, Игнашев… Игна-а-ше-е-е-в!

А нету Игнашева.

Сбежал.

На ту сторону.

Которая не та и не эта, а третья.

Говорят же геометры, не может быть фигуры с двумя сторонами.

Идет медведица, помахивает длинным хвостом.

– А э-та чи-во?

Данюська, маленький, тычет пальчиком в небо. Любим мы это дело, тыкать пальцем в небо, ох, любим.

– А большая медведица ходит, – кивает старый Айвас.

– Мидедица?

– Ага. По небу ходит. Вишь, шесть звездочек, из них медведица.

– А ту-та семь, – Данюська маленький тычет пальчиком в книжку, которую папа купил. Папа редко приезжает, а тут вот приехал и книжку купил.

– Э-э-э, это когда было, семь, сейчас уже шесть… это как было-то… давно это было… много лет прошло, много воды утекло, ох, много… Люди тогда смелые были, дерзкие, хотели вровень с богами стать… и поднялись на небо, и сказали – будем, как боги. И стали они звезды с неба хватать.

– С не-ба?

– Вот-вот, с самого неба. Вот выискался воин один, Клим, поднялся в высокое-высокое небо, видит – медведица по небу идет, звезды нюхает. У-ух, огромная медведица…

– Больше ми-ня?

– Уж куда больше-то!

– Боль-ше до-ма?

– Больше, внучек, больше.

– Боль-ше зем-ли?

– Да больше солнца. Она ж большая, медведица-то. И смотрит он на медведицу, а на хвосте у неё звезда горит, яркая-яркая. Вот и говорит Клим: медведица-медведица, отдай мне звезду! А медведица и отвечает: не отдам я тебе звезду. Рассердился Клим, и напал на медведицу, и бились они три дня и три ночи. Ох, долго бились, гром и звон по небу стоял, ох, гром и звон… И отнял Клим звезду у медведицы…

– О-нял?

– Отнял… ага. И людям принес, на землю. Холод великий в те времена был на земле, и было днем темно, как ночью, ой, темно было. И пришел Клим, и сказал: люди, принес я вам свет звезды, живите, люди, радуйтесь, люди, не век вам зиму зимовать… И празднество было великое по всей земле…

– А ме-де-ди-ца?

– А говорят до сих пор ходит-бродит по небу, ищет звезду.

– А сю-да не при-дет?

– Что ты, малый… не придет. Далеко она, века и века идти будет…

– А Ким че-во?

– А чево… помер, поди, сколько веков прошло… Хотя люди говорят, вроде как медведица к миру людей подбирается, как придет – конец света будет…