– Нет-нет-нет! Мы больше не будем наступать на старые грабли. Но должен заметить, что твое полное отрицание Бога, ненамного отличает тебя, от тех несчастных, что подписали контракт с дьяволом. Разница лишь в том, что твоя душа не принадлежит никому, она почти мертва, и в том, что ты ничего от этого не получил…

– Завязывай с пустой болтовней! Как вернуть Джульетту? – ученый терял терпение и повысил голос.

– Ты не нервничай. Мне кажется, ты и сам понимаешь, про что я говорю, просто не позволяешь себе допустить этой мысли… – Гренгуар наблюдал за реакцией ученого, и ему доставляло удовольствие выводить из себя одного из самых эмоционально устойчивых людей, из тех, кого он знал.

У Фролло от гнева дрожали губы, а на глаза вновь пала кровавая пелена, и поэт решил больше не тянуть.

– Здесь помочь может только один человек. Ты слышал о ней, как и весь Париж.

– Нет! Ты либо не в своем уме, раз предлагаешь мне такое, либо не понимаешь, с кем говоришь. – Ученый понял, что пытается предложить ему поэт.

– Видишь ли, я-то, как раз понимаю, с кем говорю. И в данный момент времени ты уже не каменный Клод Фролло, ученый, который отрицает все кроме науки. Сейчас ты обычный человек, загнанный в угол, который из последних сил пытается выбраться из ловушки, которую сам и подготовил.

– Нет! – резко и зло выпали Фролло. – Я сам со всем разберусь. Я не собираюсь прислушиваться к советам умалишенного психопата. Проваливай.

– Да? – Гренгуар прислонился плечом к стене и, скрестив на груди руки, улыбнулся от уха до уха. – Но, тем не менее, к словам Ромео ты прислушался. Это было действительно очень трогательно.

Фролло сжал кулаки, из последних сил сдерживая себя, чтобы вновь не броситься на того, кого он ненавидел так безумно, что один его вид вызывал желание разорвать его на части. Гренгуар был живым доказательством того, что есть вещи, которые наука не в силах объяснить.

– Отец, – вдруг раздался низкий и хриплый голос Квазимодо, который, прижимая тело Джульетты, пытался вникнуть в разговор поэта и ученого, но не поспевал за столь быстрым и сложным диалогом. – Так мы вернем Джульетту? Ты ведь это сможешь? Пожалуйста.

– Конечно. Я смогу. Есть и другой способ. – Фролло вновь повернулся к Гренгуару спиной и уверенным шагом направился в клетку, когда вновь раздался веселый и звонкий голос поэта, и ученый остановился.

– Ну, да! Конечно, есть другой способ. Твой любимый. Да, Фролло? Как там? Напомни рецепт. Хотя нет. Я лучше сам попробую вспомнить. Вот! Точно! Рецепт «Воскрешение». Разрежьте мертвое тело от груди до низа живота и залейте в него три с половиной литра свежей крови. Внимание! Количество крови варьируется в зависимости от возраста и веса мертвого пациента. После того как вы это проделаете, тело необходимо заштопать и как следует шарахнуть его электрическим зарядом, равным по силе заряду молнии. Так вроде? Я ничего не забыл? Ведь именно это ты проделал со своим милым до слез сыночком? – поэт ликовал.

Он говорил так быстро, что горбун не мог до конца понять, о чем идет речь, но судя по выражению лица Фролло, Гренгуар сказал что-то, что ученый, не мог оспорить, как бы неприятно ему не было то, что он услышал.

– Отец, мы должны попробовать. Она должна жить. Пусть даже так, как говорит он. Это наша вина. – Произнес горбун и перевел свой взгляд с Фролло на Певца Парижа.

Поэт очень сильно не нравился Квазимодо и даже нагонял страху. И потому он предпочел отвернуться и вернулся к своему мертвому ангелу.

Фролло молчал, не оборачиваясь, глядя куда-то внутрь себя, и Гренгуар продолжил свой сокрушительный монолог: