— Нет, Кир. — голос звучит глухо, будто звучит из бас-бочки. — Возврата к прежнему не будет. Меня тошнит от всех этих тусовок, приглашений и прочей херни. Это все дикая лажа.

— Да ну? — в голосе крестного слышалось недоверие. — И надолго хватит твоего озарения?

— Надолго. —кивнул, скривившись. Покачал перевязанную руку. — Ты в прошлый раз говорил, что мне надо повзрослеть, чтобы понять, что по-настоящему важно в этой жизни. Кажется, я наконец повзрослел.

— Только вот какой ценой, Андрей? — уголки губ Корса поползли вниз. Кажется, даже его злость на меня выдохлась полностью. – Я тебе, кажется, говорил, как больно может приложить жизнь?

— Я это ощутил. – поморщился. — Еще и Маришу за собой потащил в ту яму, что вырыл своими руками. А теперь ничего не могу! — в отчаянии повысил голос. — Ни позвонить ей, ни приехать. Хотел бы помочь, но не знаю как!!! Остается сидеть и ждать, пока Артем что-нибудь разузнает. Это буквально сводит с ума!

— Знаешь, что, Андрей? — Кир поднялся и прошелся по комнате. — Единственная помощь от тебя сейчас — не лезть к ней! Оставь девочку в покое.

— Предлагаешь, — невольно подавился слюной. — Оставить все как есть? Жить будто ничего не было? Я не смогу так.

— Я не предлагаю, а говорю прямым текстом. Марике сейчас твоя забота ни в грош не сдалась. Она все равно ее не примет. Да и не поверит. Будешь мозолить ей глаза, только хуже сделаешь. Дай девочке время, чтобы поправиться и залечить душевные раны. А потом, когда она успокоится, возможно вы сможете сесть и поговорить. Хотя я не знаю, честно говоря, что из вашего разговора может хорошего получиться.

— Не простит меня, да? — с отчаянием смотрю на Корса, но он явно не собирается подслащать мне пилюлю. Качает головой. Бьет по-живому.

— А тебе оно нужно, ее прощение?

— Да, — выдаю, даже не раздумывая. — И Марика нужна. Я не хочу ее отпускать.

— А придется, если она того захочет. — хмыкнул Кир. — Ты проебал подаренный тебе шанс. И второго, если честно, не заслужил.

Жестоко. Зато честно. Хоть и выть хочется от такой правды.

— Андрей?

— Да?

— Учись забывать свое «я хочу». Мир не вертится вокруг тебя, а у других людей есть свои желания. Если ты хоть чуть-чуть набрался ума, то не будешь прессовать девочку. Если она захочет строить свою жизнь с другим, то ты не станешь ей мешать.

— Не знаю, смогу ли я. — от перспективы, нарисованной Киром, стало тошно. Жить и видеть Марику счастливой с другим будет невероятно больно.

— Сможешь. Отец тебе даст практическое руководство. А если узнаю, что калечишь девчонке жизнь, преследуешь ее, то сам шею сверну. Понял?

— Да.

Наш диалог прервала вошедшая с очередной капельницей медсестра. Поморщившись от укола иглой в вену, прикрыл глаза. Мне нужно было многое обдумать. И свои мысли, и сказанное Киром переварить. И настроиться на разговор с отцом. Который обещал быть крайне тяжелым.

Но прежде всего я думал о ней. Представлял смеющиеся глаза Марики и ее улыбку. Слышал радостный смех и сладкие стоны. И лелеял в душе надежду, что смогу вновь завоевать ее доверие.

И плевать, сколько времени на это уйдет. Мариша этого стоит как никто другой. Никого чище и лучше ее я не найду.

Лишь она одна мне нужна как воздух.