— А ну стой! — Корс на корню пресек мои попытки. — Прекрати дергаться! А то опять кровотечение откроется! Ты вчера всех до смерти напугал! Снова! Хочешь опять в отключку? Или, быть может, родителей до инфаркта довести?

— Нет. Конечно, нет, — провел рукой по лицу. Вздрогнул под тяжелым, суровым взглядом крестного. — Не хочу. Я не знал, что вчера так получится.

— Теперь будешь знать. — внезапно Кир смягчился, и теперь выглядел скорее усталым, чем злым. Он подвинул к кровати кресло, опустился в него и осуждающе на меня посмотрел. — Лежи смирно и не делай резких движений. А то опять сосуды полопаются. Или швы разойдутся.

— Ладно, — падаю на подушку, глубоко дышу ртом и пытаюсь взять себя в руки. Смотрю в серьезное лицо Корса и понимаю, что не могу молчать. Мне надо выговориться: — Кир, я сожалею, правда. Мне жаль, что все так вышло.

— Да? — крестный скептически приподнимает вверх левую бровь. — И о чем же ты сожалеешь?

— О том, что сел на этот гребаный байк в нетрезвом виде. О том, что заставил переживать родителей. Мне жаль, что маме стало плохо из-за меня.

— А о споре не сожалеешь? — вдруг жестко спросил крестный. — Девчонку тебе совсем не жаль?

Я нервно сглотнул и уставился на Кира. Он знал. Очевидно, во всех подробностях. И оттого был на меня зол. Что и следовало ожидать.

— Артем? — единственное, что спросил. Хотя и так знал ответ. Впрочем, на друга зла я не держал. Все равно пришел бы потом к Кириллу с повинной. Не смог бы держать все в себе.

— Ну а кто еще? — фыркнул Корс. — Раскололся, стоило Сане на него надавить.

Твою ж мать. Еще и отец теперь в курсе. Впрочем, так ли это важно теперь? Все что мог, я уже потерял. А любая взбучка от отца будет вполне заслуженной.

— Я знаю, что ты теперь обо мне думаешь, — тихо сказал, отведя глаза в сторону. Видеть отвращение и презрение в глазах крестного было невыносимо.

— Да? А я вот думаю, что даже не представляешь. Я ведь считал, что ты умный парень, хоть и чересчур упрямый. Думал, что сможешь разобраться со своими чувствами и сделать правильный выбор. Но ты своим поступком опустился почти на самое дно. Понимаешь это?

— Я…

— В глаза мне смотри, Андрей! В глаза! Если поступил как мудак, то имей мужество хоть признать это. Не добавляй к своим грехам еще и трусость.

С большим трудом, но я все же смог посмотреть в глаза Корсу. Поежившись при этом от целой тонны льда, которая царила в его взгляде. О, этот взгляд был сродни лезвию толедского меча. Резал он буквально до костей. Мне даже снова померещился запах крови в носу.

— Да, Кир. Ты во всем был прав тогда. А я по факту не только мудак, но и полный кретин. — вздохнул, потерев начавшую ныть грудь. — Я не хотел, чтобы все вышло так. Старался держаться от Марики подальше, но не смог. Не хотел принимать то, как сильно она запала мне в душу. Игнорировал это. Но при этом так бешено ревновал, что готов был глаза выцарапать Теме. Похерить всю дружбу. Потому и не смог отойти в сторону. А в итоге загнал нас всех в ловушку.

Кир слушал молча, пока я рассказывал всю подноготную этого спора, включая его плачевные последствия. Лишь в конце спросил почти обреченно:

— А что изменилось теперь? Тебе авария так сильно мозг встряхнула, или как? Ты правда осознал и принял свои чувства? Или в тебе сейчас говорит голое чувство вины? Которое затихнет через какое-то время, и ты вновь возьмешься за старое? Будешь рваться к своему безалаберному образу жизни?

Долгое молчание. Поединок взглядов. Я смотрю прямо, стараясь не прогнуться под давлением ментальной силы, которая сейчас исходила от Корса. Хочу, чтобы он понял, что я не вру и не увиливаю. Свои выводы я сделал.