Наконец, несколько раз заехав не в те переулки, наш водитель отыскал Милтон-драйв. Мы свернули на нашу улицу и сбавили скорость, высматривая дом номер 599.

– Вон он, – махнула мать и добавила, заметив, что таксист округлил глаза: – Нет, не тот огромный, а напротив.

Соседний дом, на другой стороне улицы, и правда был огромный: на сдвоенном участке высился особняк красного кирпича в смутно-тюдоровском стиле с большими витражными окнами, балконом, смотрящим на подъездную дорожку, гаражом на три машины и четырьмя автомобилями. Я в машинах не разбираюсь, но одна из них точно была “ауди”.

– Вот это да, – сказала мама, – ну и двор.

Бассейн олимпийского размера я увидел лишь мельком: отец решил, что хватит нам глазеть на соседей (“Дом как дом, и зачем им столько комнат?”), и велел таксисту остановиться у нашего более скромного жилища.

Восхищения новым домом не ослабил даже гигантский особняк соседа. Мне сразу понравился наш новый дом – уютный, одноэтажный и существенно просторнее того, в котором мы жили прежде. Плиты подъездной дорожки выцвели и растрескались, трава побурела от зноя, перед домом росли две пальмы, а на заднем дворе я с удовольствием обнаружил маленький бассейн, бортики которого густо облепили бледные ящерки.

– Ну как тебе, Арье? – нервно спросила мама, когда мы, выгрузив из машины вещи, замешкались на подъездной дорожке.

– Здорово, – совершенно искренне ответил я. Впервые на моей памяти меня переполняло летучее счастье, я радовался, что так далеко уехал от старой жизни.

Наскоро поужинав яичницей, мы несколько часов разбирали коробки, двигали мебель, переносили всевозможные вещи из одного угла комнаты в другой и обратно и наконец уселись в гостиной. Мы с отцом читали Талмуд, как вдруг зазвонил городской телефон. Мать на кухне взяла трубку; я услышал ее преувеличенно громкий смех. Такой незнакомый.

– Звонили соседи. – Мать влетела в гостиную. – Из дома напротив. Синтия и Эдди Харрис. По-моему, очень милые люди.

Отец недоуменно уставился на нее:

– Что им нужно?

– Пригласили нас завтра на барбекю.

Отец заложил пальцем Гемару. Ущерб, нанесенный волами или маве, нанесен одушевленным существом. У огня души нет.

– И что ты им ответила?

Она покраснела.

– Разумеется, что мы придем с удовольствием.

Отец легонько кивнул и вернулся к Талмуду. Не говоря больше ни слова, мы продолжили учиться.

В день барбекю ослепительно сияло солнце. Даже в изнурительном зное Флориды мы оделись как всегда: мы с отцом в черно-белом, мать – цниют[45] – с длинным рукавом, хотя я отметил, что она надела новое цветастое платье.

Мы робко позвонили в дверь, выждали несколько минут, любуясь мощеными ступеньками, выложенными из камня, и дубовыми дверями на двойных петлях, мать радовалась возможности пообщаться с новыми знакомыми, отец выглядел так, будто предпочел бы оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Нам не открыли, и в конце концов мы направились вокруг дома на задний двор, откуда доносился смех. Мы толкнули железную калитку и очутились на вечеринке.

Отец с неприкрытым ужасом обвел взглядом собравшихся. Жены в коротких ярких сарафанах держат бокалы с белым вином. Мужчины в поло “Берберри” сжимают банки с пивом. Юноши и девушки вместе резвятся в бассейне – смертный грех в нашей прошлой жизни. Ослепительно непривычное зрелище: богатство, очарование, заливистый смех. У меня чаще забилось сердце.

– Здравствуйте, – прогудел сзади радостный голос. Толстяк в чистом белом поло хлопнул моего отца по спине, отчего тот вздрогнул. – Вы, наверное, Идены! – Отец незаметно посмотрел на его макушку. Кипы на уложенных гелем волосах не было. Наш новый сосед протянул мясистую руку: – Наши новые соседи! Даже не представляете, как я рад вам! От тех, кто жил в этом доме до вас, я был не в восторге. То есть, наверное, люди они хорошие, но уж очень закрытые. Нам так хотелось завести новых друзей. – Прищурясь, он обвел взглядом задний двор – пожалуй, самый впечатляющий из тех, что я видел: огромный бассейн, мраморная купальня, джакузи, бар, изгородь вокруг живописного поля для гольфа – и пожал плечами: – Не знаю, куда подевалась Синтия, наверное, ушла в дом. Идемте, я вас познакомлю. Кстати, меня зовут Эдди Харрис. Очень рад.