– Но что, если я действительно работаю на них? – с опаской спросил он. – Что, если мое настоящее имя не Гари? Что, если я убираю своих же?

– Это исключено. Если бы это было правдой, нашей коммуны уже давно бы не существовало. Ты столько раз прикрывал наши задницы, что это даже абсурдно. Наконец, они не знают, кто ты такой. Это наше главное оружие.

– И кто я такой?

– Ты Гари Даласкиз. Человек, с которого все начиналось, – улыбнулся тот. – В то время как они думают, будто ты один из последователей. А значит, один из тех, кого запросто можно переманить деньгами и сказками о хорошей жизни.

Люк задумчиво кивнул.

– Дайте адрес конторы, в которой я работаю во внешнем мире.

– Я сам тебя подброшу, если хочешь. Кстати, я слышал, что у них появилось оружие, способное вычищать память, но не мог подумать, что они уже пустили его в ход.

– Полагаете, памяти меня лишили специально? – нахмурился мужчина.

Он вспомнил свою первую встречу с Кристиной. Незнакомка с подозрительно добрыми намерениями вполне могла сойти за агента внешнего мира. Она исчезла так же внезапно, как появилась.

– Забирайся в фургон, – махнул на раскрашенный в радужные цвета пикап он и отер ладони о грязные штаны цвета хаки, прежде чем занять водительское кресло.

Когда автомобиль тронулся, Люк продолжил размышления вслух.

– Я вижу много противоречий. Вы говорите, внешний мир избавлен от преступности. В то же время в нем есть полицейские участки.

– Преступники – это мы. А защищают они себя.

– В таком случае, каким образом вы попадаете в мир внешний? И почему вас не арестовывают? Например, когда вы осматривали квартиру покойного сына.

– Во-первых, – насторожился старик, – мой сын еще не покойник. Во-вторых… Тебе что-то известно? – обернулся и посмотрел на него упор он. – О моем сыне.

– Мне мое имя неизвестно, не говоря уже об остальном.

– Честно признать, – потер подбородок тот, – я и сам не раскусил этого момента. Сам поразился такой официальности, ожидал облавы.

– Так зачем пошли?

– Я был подавлен! – возмутился старик. – Растоптан! Посмотрел бы я на тебя, узнай бы ты о смерти единственного сына. Я жил для него большую часть жизни, и вот… Ты не представляешь, каково это, умирать позже собственных детей. Тебе кажется, будто ты оставляешь что-то после себя, и тут приходится держать тело мертвого ребенка на руках.

– Вы держали его тело?

– Фигурально выражаясь. Если честно, я сразу почувствовал, что его нет в живых. Еще до того, как мне позвонили. Родительское сердце никогда не обманывает. И в то же время оно надеется на лучшее. Хотя и знает правду. Я хочу верить.

– Вы встретились с полицией внешнего мира? Они опросили вас?

– Признаться, очень вежливо, без нажима. Более того, предоставили доступ ко всем документам и личным данным сына. Может, у них сохранилось какое-то уважение к родителям покойников? – горько усмехнулся старик.

– И это все? Вы уверены, что они?..

– Уверен, Гари, – убежденно отмахнулся тот. – Я же не маленький.

– Но что, если… – нехотя выговорил мужчина. – Что, если это я попросил их вас не трогать? Получается, это дело расследую я. Вполне логично, если учесть все вышеуказанное.

– Да, но ты не учел того, что сам не рассказывал нам об этом деле. Ты никогда ничего от нас не скрывал. А уж о смерти моего сына рассказал бы и подавно. Это я сам хотел тебя об этом попросить, но раз уж зашел такой разговор…

– Я попытаюсь разузнать все возможное, сэр. Тем более что это в моих же интересах. Ваш сын пропал неделю назад. Как раз в то время, когда пропал я. Случайностей не бывает. Эти события как-то связаны.

– Возможно, – уставился в пустоту водитель.