Ночь мы встретили в полной тишине, если не считать редкие крики сов и отдалённый волчий вой. Я лежал и глядел на небо – не было ни луны, ни звёзд. Странно… Так я заснул.

Неожиданно в полусне я услышал конский топот. Вначале мне показалось, что я слышу это во сне, звук копыт отчётливо давал понять, что это два коня. Затем к топоту коней прибавились скрипы, скрежет и всхлипывание. Я вскочил с телеги, хватаясь за что-нибудь из оружия. Пика – я схватил и сильно сжал её в руке. Я стал вглядываться в темноту. Ничего не видно! Мрак стоял такой, что я не мог видеть собственных ног. Где-то неподалёку, где должны были стоять остальные телеги со спящими воинами, шла какая-то возня.

– Кто здесь?!!! – крикнул я, как можно более грозно, напружившись всем телом: – Быстро говори или я убью тебя!!!

Я расслышал, как чёрные силуэты засуетились, скрежет усилился, стало ясно – в этой темноте нас кто-то пытается убить. Я толкнул лежащего рядом воина в бок, чтобы тот проснулся и, схватив щит, бросился вперёд. Быстро сообразив, что тени на конях бьют копьями в моих спящих людей, я ребром своего щита ударил ближайшего коня незнакомцев в район коленного сустава – тот присел, тут же пикой я ударил всадника в торс со спины. Пробить с одного удара защитную одежду противника мне не удалось, однако на ноге его повис раненный Эвклид, опытнейший из наших воинов, чем отвлёк врага.

– Я держу его! – Эвклид, бесспорно, помог мне.

Чёрный всадник пикой добил его, но из-за этого он потерял момент – я ударом пробил одежду и воткнул своё оружие в спину врага. Тот слетел с коня. Спящие повскакивали и бросились на второго (их действительно оказалось двое) всадника, но тот успел ретироваться, через секунду топот его копыт был уже еле слышен, а силуэт его затерялся где-то в темноте.

– Кто ты?! Что вам было нужно?!!! – кричал я умирающему налётчику.

– Кто из вас Александр? – прохрипел умирающий и когда услышал ответ, заявил:

– Тебе не дожить до утра, Александр… – в лице незнакомца скользнула презрительная усмешка (её я увидел даже в этой темноте), после чего он отключился навсегда. Мы зажгли факел, чтобы осмотреться. Убитый был одет как одеваются далматы – горный иллирийский народ к западу от Македонии. Что здесь делали далматские всадники? Было непонятно. И главное, откуда он знал меня и зачем я был нужен им. В войнах с далматами я ещё не принимал участия. Я ничего не сделал, чтобы заставить кого-то из них ненавидеть себя. Мы рассмотрели потери – двое убитых, Эвклид и Афобий; Ипатий был ранен – пробита пикой рука. Мы перевязали её.

– Думаю, нам нужно уходить отсюда, проведём ночь в другом месте, – приказал я своим. Труп незнакомца мы бросили, а своих убитых забрали, чтобы похоронить.

Так как было темно, хоть глаз выколи, далеко мы не пошли, зашли за холм, чтобы на нас не совершили повторное нападение. Я поставил дозорного, чтобы тот следил за обстановкой и положил всех спать дальше. Но сон мне уже не шёл. Не скажу, что я испугался, но напряжение теперь не покидало меня. Я вздрагивал и хватался за меч при каждом шорохе кустов, вздохе коней и тому подобном. Остаток ночи показался вечностью – я перебирал всех, кому я мог навредить настолько, чтобы те мечтали убить меня и главное, могли привести своё желание в реальное исполнение. У всех есть враги, более или менее ненавидящие. Я думаю, каждого человека кто-нибудь хочет за что-нибудь убить, но не каждый приводит эти свои мысли в действие. Когда вы на виду у всех, вас обязательно кто-нибудь ненавидит. Не скажу, что я до этого был ко всем добр, и у меня не было завистников, но ярых врагов у меня тоже не было. По-крайней мере, так я тогда думал…