– Спасибо, Орха! Только ты очень мне не нравишься.

– Это чем же, Вик?

– А ты не понимаешь?

– Понимаю. Алик! Сходи к Ирочке, скажи ей пару комплиментов. Что-нибудь про бездонные глаза и богатый внутренний мир. Нам, как ты видишь, нужно с Виком обсудить проблемы взаимопонимания.

Орхидея явно напрашивалась на скандал. Алибек молча поднялся и ушел за перегородку. Девушка щелкнула пальцами. Послышался звук сервомоторов. Здесь не было никаких роботов, только простейшие механические системы. Через пять секунд закуток отделила звуконепроницаемая стена.

– Так что ты понимаешь, Вик?

– Что тебе перестал нравиться спектакль, который мы разыгрываем для единственного зрителя – Артура Корня.

Девушка молчала, ожидая продолжение.

– И это случилось оттого, что тебе начал нравиться сам Артур Корень.

Орхидея по-прежнему внимательно смотрела в лицо Виктору. Но тот замолчал, и девушка поняла, что он сказал все.

– У тебя это называется нравиться? Он снится мне вторую ночь напролет! Я вспоминаю его руку на бедре, и меня в дрожь бросает! Я сейчас разговариваю с тобой, а думаю о нем! Да я влюблена в него, как кошка! Так бывает?

– Бывает. Очень редко, но бывает. Только в чем проблема? Нравится парень – он твой, делу это не помешает. Мне кажется, – Виктор кивнул в сторону цветка, – он тоже в твою сторону неровно дышит.

Тим, конечно, друг. Хоть и старше намного. С детства так повелось.

– Послушай, дядя Витя, мудрый и всепонимающий. В отцы мне годящийся…

– Да брось ты! Всего на шестнадцать старше.

– В шестнадцать лет Гайдар полком командовал. А дочку сварганить в эти годы любой гайдаровец сможет! Так вот, дядя Витя, в отцы мне годящийся. А временами, чего там таить, отца и заменявший! Скажи мне, дядя Витя, зачем же вы сделали из меня последнюю подзаборную…

Тим вскинул голову. Ну и термин подобрала Орхидея! Сейчас не двадцать первый век, когда люди не хотели понимать, что мат вреднее для головы, чем никотин для легких. Все серьезно. По-настоящему.

– Что ты говоришь! Ты же сама прекрасно знаешь, ничего не было!

– Я-то знаю! А он? Скажи мне Вик, что знает он? А?

Девушка ждала ответа, но Тим не спешил.

– И самое главное, скажи мне, что хуже: то, что он сейчас знает или то, что будет знать, если ему откроется вся правда?

– Хороший вопрос. Только я хочу тебе напомнить, что еще неделю назад ты горячо поддерживала наш план.

– Твой.

– Нет, милая. Наш! Без твоего участия это просто пустой прожект. Насколько я помню, ты не задавалась подобными вопросами.

Голос Виктора становился все жестче. Но Орхидея, выпустив пар, уже размякла.

– Мне было все равно.

– А ему? Мы же точно знали, что после разыгранного спектакля он никуда не денется. Землю наизнанку вывернет, а тебя найдет. Может, теперь ты сможешь догадаться, что должен был чувствовать он?

– Да, я к тому же еще дрянь редкостная.

– Полно. Ты просто хорошо сделала свою работу. У нас приказ, и мы должны выполнить его.

– О, шеф! Я просто прекрасно выполнила свою дрянную работу. Я дрянь, дрянь, дрянь!

«Вспомнила, что я ей не только, дядя Витя, друг отца и ее друг, но еще и начальник, – подумал Тим. – Уже неплохо».

– Нет, Орха! Ты не дрянь!

«Это запрещенный прием, – мелькнуло в голове. – Но у меня нет выхода. Раньше или позже, но все равно придем в эту точку».

– Ты не дрянь, потому что знаешь, как терять близких…

Отца Орхидеи застрелили из «универсала». Не специально, без всякой злобы. Просто случайно оказался в том месте, где у рамозов проводились очередные игрища.

– И ты знаешь, что из года в год, так называемых «случайных гибелей» становится все больше и больше. Хочешь сегодняшнюю сводку?