На этом моменте Костя замолчал. Его влажные глаза глядели перед собой куда-то в пустоту. Парни переглянулись между собой. Каждый был ошеломлён этой историей. Спустя пару минут тишины Костя заговорил вновь:

– Дальше я ничего не помню. Помню только, как проснулся в больнице, а рядом никого не было. Помню, что когда увидел мать, подумал, что она тоже умерла, такой у неё был вид. В итоге ближайшее время смотрел за мной в основном отец. Всё было как во сне тогда. Через некоторое время, уже после похорон, я немного отошёл от шока. Ещё через пару месяцев вспомнил всё, что увидел тогда. Это произошло просто в один из мрачных дней, которые сменялись один за другим после смерти Вани. Случилось это совершенно неожиданно и в мельчайших подробностях, как я вам и рассказал. Не мог я вспомнить только одного, как кричал в тот ужасный день, когда подошёл к Ване. Об этом мне рассказали его друзья, которые тогда были с нами. Мне пришлось постараться, чтоб вытянуть из них это. И знаете, что самое странное? Все парни, мои родители, в общем все, кто тогда увидел тело моего мёртвого брата, утверждали, что никакого глаза на арматуре не было. Они врали мне, даже спустя время. Но я помню это очень хорошо и по сей день. Однажды я слышал от врачей, которые говорили между собой в больнице, что скорее всего он умер ещё в полёте, так как по краям дыры в бетоне на втором этаже нашли остатки крови. Предположительно, ещё пролетая между этажами, он смертельно ударился головой…

В каюте царила необычайная тишина. Чуть погодя Костя закончил:

– Вот с тех пор не очень часто, но я вижу во сне своего мёртвого брата. Он является ко мне, но никогда со мной не разговаривает. Просто смотрит на меня, а я не в силах ничего сделать. И из глаза его всегда торчит ржавая арматура. А иногда, гораздо реже, но всё же бывает, на конце этой арматуры насажен тот самый зелёный глазик, который по утверждению всех, кто это видел, якобы отсутствовал.

Вновь затянулась пауза…

– Охренеть, что за история. Я в просто в шоке, – на полном серьёзе проговорил Ворон, совершенно не склонный к сантиментам.

– Да, – только и смог сказать Вася.

Данила взял бутылку, разлил остатки во все кружки, достал при этом свою и протянул ещё одну Володе. Косте в кружку он налил почти половину, и, не смотря на него, Кравцов проговорил вслух:

– Как только твои родители пережили такое?

– Хм… – Костя хмыкнул с грустной улыбкой на лице. – Они и не пережили. – Все разом опять посмотрели на него. Не верилось, что у этой жуткой истории было ещё и продолжение.

– Через четыре месяца моя мать приняла лихую порцию каких-то таблеток, которые ей прописали врачи, а может быть, и ещё чего добавила. Я был слишком маленький, чтобы этим интересоваться и тем более понимать. Она так и не смогла смириться с утратой. Не помогло даже то, что у неё остался ещё один маленький сын, которого надо было воспитывать. Так или иначе, когда её тело обнаружил отец и поднял шум, я тоже зашёл в их комнату. И хотя он пытался сделать так, чтобы я её не увидел, от меня всё-таки не скрылось её лицо. Всё, что я помню, как вокруг её рта собралась пена…

После похорон мамы и отец окончательно сломался. Он начал очень много пить и где-то через год погиб в автокатастрофе. Вылетел с дороги на скорости в 120 километров в час и врезался в дерево. Мне до сих пор неизвестно, специально он это сделал или нет. Анализ крови показал, что он был ужасно пьян.

После многочисленных обследований и бесед с психотерапевтами меня забрала к себе бабушка по материнской линии. Именно она меня воспитала, за что я ей очень благодарен. Теперь я вам скажу только одно. Я, если честно, никому не рассказывал эту историю, даже жене своей. Не знаю, почему поведал её вам, наверное, воинское братство действительно существует и объединяет людей. Я точно знаю одно: если, не дай бог, с моей дочкой что-то случится, то я этого точно не переживу…