Он вроде бы основное объяснил, ждал вопросов, а они как раз на цифре все и закончились. Но минут через десять молчания я все-таки осмелела:

– Александр, вы меня извините, сейчас, наверное, глупо прозвучит. А вы кем работаете? Певцом? Я в студии инструменты разглядела и аппаратуру.

– Им, – согласился он с улыбкой.

Я совсем нелепо уточнила, пытаясь выглядеть восхищенной:

– И что – прям поете? Вот так берете ртом и поете? Прикольно!

Он снова рассмеялся – смешливый какой-то, постоянно ржет. Или сидит на чем-то бодрящем. Я-то хотела хоть какой-то восторг изобразить, чтобы смести все предыдущие неловкости между нами, раз я теперь на него работаю, но вышло как-то не очень. И он, не отвечая на этот бред, сменил тему:

– А есть я где буду? Что-то с рестораном погорячился, а на ужин меня Зинаида сегодня не ждала… Да-а. Слушайте, а может, в Макдональдс заедем? Я там миллион лет не был.

Кто такая Зинаида, я уточнять не стала, не мое дело.

– В МакАвто могу завернуть.

Но он с досадой вспомнил:

– Я же деньги забыл.

– Да ничего уж, угощу. В счет будущей зарплаты, – расщедрилась я, ликуя, что все же согласилась рассмотреть эту вакансию.

– Кристина, ваша задача смотреть на дорожные знаки и умело парковаться, моя – нас всех прокормить. Егора Михайловича в первую очередь, ненасытная моя любимая продюсерская скотина.

Я не совсем поняла, но заняла место рядом со зданием фастфуда. Хоть с этим повезло, потому что мы даже от центра еще далеко не отъехали. Александр поправил на лице черную маску, натянул поглубже капюшон куртки – видимо, про простуду хорошо расслышал – и вышел из машины. Я, недолго думая, решила последовать за ним. Банковская карта-то у нас все равно одна на двоих. Но он направился не ко входу, а свернул на улицу.

– У вас кепки с собой нет, Кристина?

– Как-то не додумалась прихватить.

– Тогда придется протягивать руки.

– Мы идем милостыню просить? – догадалась я.

– Конечно. Я, в общем-то, на милостыне уже состояние сколотил, до сих не понимаю, почему люди готовы за меня платить.

Он просто встал на обочине и запел – вот прямо так, через маску. Я отшагнула подальше, чтобы не быть заподозренной в знакомстве с сумасшедшим. Он, кажется, на голову-то нездоров. Так вот почему такая зарплата даже у водителей?! Становится яснее.

Прохожие от него тоже шарахнулись, кто-то заулыбался. Но этот кретин продолжал тянуть что-то попсовое, но довольно мелодичное, не обращая внимания на реакцию людей. И в какой-то момент, буквально на припеве, я заслушалась. Даже маска не перебивала его голос. Сильный, чистый, но с вибрацией на переходах. У меня даже мороз по коже побежал, когда он без проблем перекатился на октаву вверх, а потом рухнул назад. Безупречный слух, безупречное чутье мелодии – такое улавливают на уровне подсознания даже те, кто в музыке ни черта не смыслит.

– Ничосе, как похоже, чувак! – отозвалась парочка подростков.

Александр без зазрения совести протянул руку, намекая – мол, небесплатное представление. И – черт его дери – люди останавливались, замирали ненадолго в отдалении, а потом кто-то с улыбкой подходил и толкал немного наличности прямо в карман.

– А почему без гитары? – засмеялись девчонки, но все равно сунули ему сотню. – Голос-то как здорово подделываешь!

И до меня медленно доходило – еще минута, две, и его узнают! То, что он популярен, дошло до меня чуть раньше, еще в студии, но теперь я видела вокруг концентрацию чистого восторга. Саша оставался неузнанным только из-за маски… Хотя нет! Его не узнавали лишь по причине, что никто не ожидал его увидеть прямо здесь, поющим на обочине. Я подлетела к нему, схватила за локоть и зашипела: