Тяжелые доспехи вмиг приковали воина к каменистому дну. Все его тело, с головы до ног было покрыто водой, и лишь солнечные лучи, преломленные в ее толще, ярко освещали безмятежное лицо, на котором застыла вся тяжесть последних дней. Вода вокруг тела человека начала окрашиваться в алые цвета крови, которая больше напоминала распускавшиеся лепестки цветов, окружавших его, словно погребальные венки. Аука отошел подальше, выбравшись на берег вслед за лошадью, и продолжил смотреть за сотворением чуда с безопасного для него расстояния. Пена, которая была разбрызгана при падении по сторонам, начала быстро затягиваться плотной пеленой над телом воина, которое почти покинули жизненные силы.

Бурля и перемешиваясь с водой, пузырьки пены безупречно белого цвета, разбавлялись кровью. Цвета ее менялись, переходя от бледно-розового к малиновому, затем к ярко-красному, пока не окрасились в насыщенный алый.

Наблюдая за этой картиной, где одна краска сменяла другую, Аука удивленно и с некой тревогой в голосе произнес:

– Надеюсь, ты не решила высосать из него все силы.

На что он моментально получил своеобразный ответ от Даны. Кусок кровавой пены прилетел ему прямо на кончик носа. Аука с омерзением скривил рот, и, не рассчитав силы, хлопнул себе по носу так, что небольшое пушистое облачко взорвалось, и распалась на тысячи маленьких пузырьков, обрамивших его волосы своими прилипчивыми шариками.

– О сомнениях во мне не может быть и речи. Работа моя – безупречна! – послышался ему хрустальный голос, от которого вздрогнула и завибрировала вся речная гладь.

Аука, в ответ, только удивленно захлопал глазами задумавшись. А потом начал с силой трясти головой, пытаясь избавиться от ненавистных пузырьков, облепивших его со всех сторон. Махая руками и притопывая ногами, вращаясь на месте и неистово стряхивая с себя пену, Аука, наконец, был полностью удовлетворен результатом. Закончив свой безумный танец, он остановился, чтобы еще раз взглянуть на поверхность реки, но пены там больше не было. Река безмятежно текла, в правильном направлении. Он, осмотрев русло, справа налево и слева направо, не веря своим глазам, подошел ближе к берегу, чтобы посмотреть, что случилось с телом воина. Подойдя к самому краю прибрежной суши, его брови медленно поползли вверх. Он, снова и снова, ощупывал каменистое дно глазами через хрустально-прозрачные воды, но тела не находил. Оно исчезло.

– Не может быть! – выкрикнул он громче, чем рассчитывал, и слова его отразились звонким и пронзительным эхом, как от поверхности воды, так и от стены деревьев противоположного берега.

– Согласен с тобой, чудо-человек, – послышался за его спиной ровный мужской голос.

Аука, втянув воздух и задержав дыхание, начал медленно и с опаской поворачиваться, чтобы взглянуть на того, кто произнес эти слова. Припоминая последнюю встречу с человеком, он был готов дать деру и бежать, куда глаза глядят, но сейчас бежать было некуда, за спиной у него опять стояла река.

«Не люблю, не люблю этих людей», – твердил он про себя. – Одни беды от вас, одни беды, – начал он проговаривать последнюю фразу шепотом, едва шевеля губами.

Наконец, повернувшись, он увидел перед собой того самого человека, которого недавно сталкивал своей палкой с лошади в реку. Аука, с недоверием, но любопытством, смотрел ему прямо в глаза. Человек изучающе смотрел на него, но в глазах его не было и намека на неприязнь, которую Аука видел у тех людей, которые были так безжалостны по отношению к нему и его лесу.

– Как здоровьице? – наконец, нарушил повисшее молчание Аука, стараясь сохранять видимость спокойствия.