Спасением в этой ситуации была короткая женская память, сосредоточенность на детях, да на нуждах семьи. Может быть, с рубежа какого-то времени такая позиция для кого-то и покажется странной, даже ущербной, но в 70-е годы двадцатого столетия в Казахстане, заполненном массами высланных с центральных районов страны людьми, эта позиция была не только общепринятой, но и рядовой, обычной, не нуждающейся в дополнительном обсуждении. Землянка, в которой обитала семья Мооров, давно уже стала слишком тесной для такого количества людей. Так как земельный участок сам по себе был довольно просторен и составлял более 10 соток, Иван решил ставить новый дом. Работа шофером давала дополнительные преимущества, можно было использовать грузовик, в том числе для доставки домой стройматериалов.

Второй и основной удачей, редкостной для города, была возможность выписать на станции использованные шпалы. И хотя в других условиях шпалы, пропитанные «креозотом», были слишком опасны для здоровья человека, но здесь, в северном Казахстане, с его лютыми и продолжительными зимами до шести месяцев, деревянные шпалы были дефицитным и ценным стеновым стройматериалом. Обладая двумя параллельными идеально плоскими сторонами, шпалы плотно ложились одна на другую, обеспечивая сцепные и теплоизолирующие свойства. Затем они скреплялись мощными железными скобами. Шпалы годились под дверные и оконные проемы, обеспечивали связку внахлёст, пересечение с перегородками, и таким образом позволяли строителям создать обширный по площади и высоте короб, стоящий на прочном высоком каменном фундаменте. Камень-сланец добывался в пригородном карьере, был прочен, легок в применении и доступен для населения. Шпальный дом, обитый внутри дранкой, а снаружи, как правило, металлической сеткой-рабицей и оштукатуренный, представлял немалую ценность и становился желанным и комфортным жильем. А если дом еще к тому же оснащался водяным отоплением, что позволяло заменить две печи одной, то такое жилье было достойно самых высоких похвал.

Старую землянку Иван с Любой не стали сносить, в ней продолжала жить мать Ивана – Эльза, чему сама Люба была несказанно рада, так как это исключало пересечение женщин на замкнутой территории кухни. Очень многое в жизни супругов изменилось к лучшему, росли дети, сыновья становились надежными помощниками отцу, улучшились жилищные условия, появился кое-какой достаток. Одним словом, сама семья проходила свой путь собственной эволюции. Жизнь вокруг становилась более спокойной и сытной, прошла «хрущевская оттепель», расцветала брежневская стабильность, строились школы, сады, предприятия, одним словом, город рос, менялся, хорошел. Вот только Иван у Любы, его поведение после выпитого горячительного не менялось вовсе. И ей по-прежнему приходилось прятаться, убегать, ожидать, когда он уснет, и в итоге дожидаться его отрезвления. Любу это печалило и тяготило, но что-то менять не было никаких сил, и они плыли и плыли далее по своему жизненному течению. Каждый со своей правдой!

Маленькое татарское село под Казанью было населено в основном небогатыми, но большими семьями. Зухра, младшая дочь Касыма и Флюзе, была замужем. С мужем Галимом и дочерью Сонией они жили по соседству с родителями Зухры, в семье мужа с его родителями. Жизнь в семье мужа не была для нее легкой, но она очень надеялась на то, что они вскоре обзаведутся своим домом, и они с мужем перестанут ютиться в маленькой комнате, отведённой им после женитьбы. Зухра очень любила своих родителей и во всем их слушалась, поэтому, когда отец заговорил с ней о замужестве, она внимательно его выслушала и смело сообщила ему о том, что еще не готова создавать семью. Однако отец настаивал на приходе такого времени, а также на солидности жениха Галима, который только-только вернулся из Казани, где успешно закончил ремесленное училище и теперь будет работать бригадиром полеводческой бригады.