Фрося терпела, ждала и боялась ответить кому бы то ни было, ее сковывал страх быть обманутой, в особенности здесь. Куда отсюда бежать-то, спрашивала себя, и сама же себе отвечала, что отсюда бежать некуда. Вот и остерегалась, как могла. Но ведь женскую природу не обманешь. Женщина рождена для того, чтобы сама дарила жизнь, несла добро и свет вокруг себя, делала этот мир лучше. А что может быть лучше и возвышеннее рождения нового человека. Когда рождается малыш, сколько света и чистоты он приносит с собой, кажется, это ты даришь ему всю свою любовь, все возможное время. И вдруг чувствуешь, сколько силы дает тебе твое дитя, сколько света посылает к тебе. И ты становишься, несмотря на все свои трудности, таким счастливым, целостным и объяснимым самому себе. Именно поэтому детская улыбка разрушает всю твою негативную память о родах, угрозах, хронической усталости и нежелании жить. Именно женщине даровано это великое счастье безусловной любви. Природа понуждает ее через все преграды двигаться к счастью материнства и изливать из себя безмерную любовь к миру.

Поэтому, как ни сопротивлялась Фрося естеству природы, но ей все труднее и труднее было не замечать настойчивые ухаживания Александра и Павла. Те же, в свою очередь, только на ней и сосредоточились. Как-то, оставшись одни в комнате отдыха машинистов, Александр и Павел как-то разом почувствовали, что им надо поговорить. Александр начал первым:

– Паш, тебе нравится Фрося?

– Нравится. а что, Саня, тебе тоже?

– Тоже, Пашка, точно!

– Ну, что делать теперь будем?

– Что, ничего, а что здесь сделаешь, Паша, ей самой и решать придется.

– Предлагаешь, пусть сама выберет?

– А у тебя есть другие предложения, да и потом, чего мы раздухарились, может, она никого из нас не выберет, – произнес Александр, почесывая затылок.

– Тогда вот что, – заговорил Павел, – давай договоримся с друг другом не подличать, не хитрить.

Александр рассмеялся.

– Ты чего, Пашка, чушь несешь, какие могут быть хитрости. Это с Фросей не пройдёт. Да и завоевать ее сердце не так легко. Видишь, она какая серьёзная, взглянет, аж оторопь берет. Сколько ребят к ней подкатывают, а все от ворот поворот. Серьезная она барышня, не пустышка какая. Так что, Пашка, я не уверен, что и у нас с тобой какие-то шансы есть.

Павел кивнул в согласии головой, потом немного подумал и, широко улыбаясь, сказал:

– Ты, Саня, как хочешь, а я упускать ее не хочу, буду брать приступом.

– Ну-ну, попробуй, Паша, ты у нас еще тот приступатель, что-то я не видел твоих осадных успехов!

– Так и цели достойной не было, – парировал Павел.

– Ну, хорошо, – задумчиво пробормотал Александр и полушепотом пробормотал себе под нос: «Все равно Фрося сама выберет, чего здесь спорим».

Теперь они после смены стали частыми гостями комнаты кондукторов, где непременно бывали вместе и вместе же оказывали внимание Фросе. В конце концов девчата смирились с их частым присутствием и тем, что они были два актера одного постоянного зрителя – Фроси. Вот только та не жаловала их своим вниманием, иногда она их просто выгоняла, в особенности, когда работы было невпроворот, а эти двое отвлекали ее внимание. Боясь сделать ошибку, Фрося вставала из-за стола, подходила к двери, распахивала ее и, строго глядя на них, произносила:

– Так, идите оба отдыхать, у меня много работы, не до вас!

К удивлению окружающих, Александр и Павел покорно следовали в указанном направлении и исчезали за захлопывающейся дверью. Многие завидовали силе ее характера. Шло время, Фрося привыкла к Александру и Павлу, к их вечному присутствию в комнате кондукторов, к их вечному вниманию к себе и стала помаленьку вступать с ними в пустопорожний разговор. Иногда они говорили весьма занятные вещи, но чаще всего несли всякую ахинею, как два павлина, распустившие свои хвосты на всеобщее обозрение публики. В это время она проникалась к ним сочувствием и где-то даже жалостью. Но, как говорится, вода камень точит, вот и Фросино сердце стало оттаивать. Она стала к нему все больше и больше прислушиваться, пока не поняла, что все же из них двоих ей больше импонирует Александр – немец по национальности, он нес в себе природные черты аккуратности, точности и вкуса во всем: в одежде, в обстановке вокруг, в выборе досуга, эти же качества от природы были присущи и самой Фросе, казались ей значимыми и необходимыми для жизни. Так они и общались втроем, не отдавая окончательного предпочтения кому-либо. И хотя девочки на работе частенько просили Фросю сделать какой-то выбор между Александром и Павлом, дабы не забирать на себя слишком много внимания, но это зависело не только и не столько от нее. И Александр, и Павел продолжали кружить вокруг нее. А Фрося никак не могла сделать выбор, сделать его окончательно и осознанно.