Системы триад могут пересекаться, включаться одни в другие в качестве подсистем, синергетически подпитывать друг друга и конфликтовать – взаимодействовать с обоюдной или односторонней выгодой. Например, и отдельное дерево-организм, и целый лес – сложные системы, которые при детальном рассмотрении окажутся комплексами взаимодействующих триад. Любое событие, акт бытия можно рассматривать как триаду – коммуникацию двух акторов через их свободу, которая при этом меняет свои границы. Но каждый срез бытия (конфигурация свободы в конкретном времени-пространстве) будет включать огромное число триад, которые постоянно вступают во взаимодействие, разрушаются и создаются. В любой момент времени каждый из нас является участником множества триад.

Триады существуют на всех уровнях бытия. Микромир, как и макромир, наполнен пустотой, определяемой расстояниями между точками в триадах. Простейший пример триады – атом, в котором существует ядро, а также электрон (ы), вращающийся на некотором расстоянии от ядра. Но электрон тоже может быть делим, а значит содержать в себе другие триады.

Схема реальности, обозначаемая в геометрии точками, отрезками, прямыми, в самой реальности, порожденной переплетением энергетического и символического, выглядит как объекты, субъекты и их взаимодействие или отношение. Взаимодействия энергетической и символической реальностей задают тон космогоническим и эволюционным изменениям. При взгляде с большого расстояния, сквозь призму больших объемов данных, эти изменения будут выглядеть как волны. А при взгляде приближенном, мы увидим взаимодействия и движения объектов и субъектов, зайцев и волков – частные случаи, рождающие некие закономерности и порядки.

Многие триады строятся на отношениях. Они выражают устойчивые конфигурации свободы, где каждый участник находится в определенных границах, играет свою роль. Даже ядро и электрон – это отношения и роли. Сознание практически полностью состоит из отношений – оценок фактов, явлений, людей и себя среди всего этого разнообразия. Любая субъект-субъектная триада может быть усложнена встречным отношением, которое не всегда очевидно и потому является элементом игры, загадкой для сознания. Наши отношения, а значит и конфигурация свободы будут разными в триадах с братьями, родителями, друзьями, соседями, детьми и т. д. Триадами отношений являются «охотник (хищник) – жертва», «подчиненный – начальник», «симпатичный человек – несимпатичный человек», причем мы можем быть как участниками таких триад (можно изображать себя симпатичным по отношению к тем, кто симпатичен нам, и наоборот – демонстрировать отстраненность, а то и враждебность к тем, кто не симпатичен), так и их посторонними наблюдателями, оценщиками. Последнее не отменяет факта, что, оценивая, мы опять формируем триаду, даже не вступая в прямое общение с объектом/субъектом наблюдения.

Триады претерпевают изменения не только в пространстве, а во всех измерениях свободы. Так, уместно говорить о работающей во всех измерениях свободы триаде «субъект – путь – цель». Или о развивающейся во времени триаде «человек – его жизнь – его смерть», ведь смерть – это незримый участник большинства осознанных действий. Знание о смерти, своей (и любого другого объекта и субъекта) конечности делает нас свободными, поскольку свобода и предполагает дискретность, прерывность бытия, внесения промежутков как условия существования чего-либо отдельного. «Только она (смерть), т.е. мысль о ней, выносит в такую область мысли, где полная свобода и радость», – писал Лев Толстой в письме В. В. Стасову.