Часто бывало сведения от Пенькова, получала жена Сара, прогуливаясь с младенцем в детской коляске. У них тогда уже родился сын Эдвард, отец Брендона, впоследствии продолживший династию в ЦРУ. Прогуливаясь, например, по Цветному бульвару с коляской, Сара ждала Пенькова, а тот, проходя мимо, незаметно для окружающих опускал ребёнку небольшую коробку конфет с двумя десятками рулончиков микроплёнки. Сам он оставался длительное время незамеченным и когда установили за ним слежку, фотографировали каждый его контакт….

– За что мой отец получил взыскание? – неожиданно спросил Воронов, – он работал тогда оперативником в чине лейтенанта и принимал участие в разработке полковника Пенькова.

– Пеньков был очень хитрый, – отвечал Колычев, как бы оправдывая отца генерала Воронова, – и не мудрено, профессиональный разведчик ГРУ, чего тут сказать? Ваш родитель, товарищ генерал, осуществлял фиксацию контактов Пенькова и многие из них не сфотографировал. В деле есть приказ о взыскании с предупреждением, об увольнении в случае повторного «прокола». О том, что оперативниками не отсняты многие контакты полковника Пенькова, выяснилось после его допроса, он честно перечислил не только все документы, которые ему удалось отправить в ЦРУ, но и даты, когда это было сделано, а также места встречи. Проанализировав результаты допроса, выяснили, что в эти дни оперативную съёмку вёл Ваш отец, товарищ генерал.

– А что мой родитель написал в объяснении? – с чувством стыда спросил Воронов.

– Он долго не мог засечь мимолётный контакт, когда Пеньков подбрасывал коробку конфет ребёнку Сары, – отвечал Колычев, не глядя на генерала, – не верил, что так безнравственно можно использовать своего ребёнка, как маскировку!

– Ну и последний вопрос: канал передачи микроплёнок в США? – спросил Воронов.

– Дипломатической почтой, – ответил Колычев, – Джон Мур, он же «Кайман» являясь в то время резидентом ЦРУ в СССР и первым секретарём посольства, лично отправлял диппочту и каждый раз «заряжал её» полученными от Пенькова микроплёнками.

– Хотелось бы услышать ответ на следующий вопрос всех, кто здесь присутствует, – предложил Воронов, – что является причиной столь неординарного повтора кодового наименования операции? Они даже присвоили ей литер «дубль», будто хотят этим что-то подсказать нам. Абсурд, но зачем? Судя по материалам дела, аналогии на первый взгляд по ключевым моментам не существует, что тогда?

– Похоже на фарс мистера Стивена, – высказался первым Колычев, – я не вижу другой причины. Как назвать операцию, если её поручают агенту ЦРУ с псевдонимом «Кайман»? В такой ситуации трудно удержаться от фарса….

– А Вы откуда знаете, под каким псевдонимом работает сейчас Брендон Мур? – спросил Илья Петрович, – он у нас никогда не проходил по какому-либо делу!

– Но ведь Стивен Лав ему поручил проведение дубля, – уверял Колычев, – маловероятно, что его псевдоним иной.

– Логично, – отозвался Воронов, – кто ещё предложит свою версию ответа?

– Я соглашусь с прозвучавшим мнением, – высказался полковник Морозов, – если мы сможем объяснить, почему продублирован сам псевдоним «Кайман»? Понятно, что это было сделано не в момент получения задания, а после начала его работы на ЦРУ, а он служит секретарём посольства четвёртый год.

– Тут всё очень просто, – возразил полковник Тягин, – его дед имел такой же псевдоним в 60-х годах. Вероятно, Брендон сам попросил в честь своего деда присвоить ему оперативную кличку «Кайман»!

– Но псевдонимы не выбирают, – протестовал полковник Морозов, – их утверждают, исходя из условий конспирации и безопасности агента. Иначе, если нам становиться известно, что дед провернул в 60-х успешную операцию под псевдонимом «Кайман», мы сразу выходим на его внука…. Зачем американцам рисковать? Ради фарса?