Хорошо интегрированные люди стремятся быть признанными и открыто заявляют о своих потребностях и интересах. Они хорошо самоорганизованны, они уверенно защищают собственные интересы и преследуют собственные цели, помогая обществу меняться. Но всегда есть те, кто сопротивляется таким изменениям. Глядя на это как бы со стороны, легко говорить, что и силы, двигающие общество вперед, и те, кто тормозит развитие, играют важную роль и, значит, их сосуществование оправданно. Но сам процесс для всех участников очень труден, с ним тяжело справиться, за ним следует разочарование. В итоге все зависит от того, как обращаются друг с другом обе стороны. Главное, чтобы само существование и потребности другой стороны не ставились под сомнение. Конфликты интересов просто не решаются, а возникают они, в частности, потому, что обе стороны находятся в тесной взаимосвязи, какой прежде не было. То есть конфликт не есть отражение раскола, потому что расколоть можно лишь то, что было чем-то единым, – он является признаком сращивания. Сращивание – болезненный процесс. Сближение рождает напряженность. Когда идет сращивание разных элементов, прежнее кажущееся или мнимое единство начинает распадаться. Правила поведения за столом и распределения мест подвергаются пересмотру.

Обычно все крутится вокруг признания и принадлежности. Люди с самыми разными корнями работают над идеей «Новые МЫ». Это заключенное в кавычки словосочетание отражает действительный смысл идеи – речь идет о движении в стране, где общество является миграционным, к новой отвечающей духу времени идентичности.

Стремление добиваться признания собственной ценности – значит добиваться и признания ценности языкового и религиозного многообразия, и также привлекать общественное внимание к дискриминационным практикам. Например, возникает простой вопрос, почему знание иностранных языков, международный опыт, долгое пребывание за границей столь значимы в обществе, но при этом исторические корни, межкультурный опыт выходцев из турецких или арабских семей так мало ценятся? Почему турецкий и арабский языки изучаются в университетах, но в школах оба этих языка не поддерживаются, а ведь у многих детей и подростков они родные? Поддержка многоязычия – улучшение знания как языка страны проживания, так и страны происхождения, если бы к этому приступили несколько десятилетий назад, принесла бы много пользы. Сегодня многоязычие поощряется потому, что в нем есть необходимость, и все больше прекрасно интегрированных людей выступают за языковое многообразие и всячески этому способствуют. То же самое можно сказать и о мусульманском религиозном образовании – подготовкой соответствующих учителей общество озаботилось совсем недавно. Разные языки и религии быстро продвигаются с периферии общества в центр. Таким образом все оказываются за одним столом. Это и есть интеграция.

Здесь следует остановиться на проблеме конфликта ожиданий, решение которой со временем, возможно, станет наиболее трудной задачей. Эта проблема носит структурный характер. В то время как часть коренного населения надеется, что интегрированные приспособятся и незаметно растворятся в общей массе, очень многие из таких постэмигрантов ждут от интеграции другого, а именно они хотят быть признанными, оставаясь носителями языкового и религиозного многообразия, хотят признания ценности их многослойной идентичности. Но ни одна из сторон не желает идти навстречу ожиданиям другой, учитывать такой важный фактор, как время. В результате возникают четыре серьезные проблемы.

Прежде всего, интеграция не означает, что люди освобождаются от своего вероисповедания, родного языка и происхождения, как от старого костюма, надев поверх него новый. Нет, тут следует говорить скорее не о новой, а о второй коже. К тому же нередко первая – форма глаз, структура волос, имя, а также жизненный опыт, вызовы, на которые приходилось отвечать, – мешают человеку незаметно раствориться в общей массе, «выдают» его. Ваш покорный слуга, автор этой книги, Аладин Мафаалани хорошо знает, о чем говорит.