Во-вторых. Эти люди совершенно ни при чем. Я втянул их в эту историю, манипулируя ими, чтобы решить свои задачи. Поэтому не вижу смысла наказывать их. Думаю, для них это был хороший урок, и в будущем они окажутся более бдительными и разборчивыми в людях.

Джон посмотрел на Нусьера и Мориса, пытаясь сказать взглядом – «доверьтесь мне». Но Нусьер не уловил этого тонкого намека, и эмоции захватили его. Он не хотел мириться с тем, что человек, которому он доверился, который поселил в его сердце надежду на свободное будущее, который открыл для него озарение другой жизни, просто использовал его!

Нусьер встал и направил все свое возмущение на Джона, не обращая внимания на вооруженных людей!

– Значит, ты манипулировал мной для достижения своих целей?! Джон, все, что ты говорил – ложь? Как ты мог так поступить?! Сначала Саид, теперь выясняется, что и ты! Ты понимаешь, что уничтожил всю мою жизнь? Я помогал тебе от чистого сердца, так как искренне верил в твою историю! Поверил, что ты поможешь найти моего брата! Ты заставил меня поверить во что-то большое и светлое, зажег мечту! Но все оказалось лишь ложью…

Нусьера бросало из чувства злости в обиду. Его штормило, и он не понимал, что делать дальше. В его сознании жизнь разрушилась полностью. На глазах появились слезы разочарования.

– Послушай, друг! Я тебя не обманывал. Просто так надо сейчас. Доверься мне!

– Хватит!!! Я тебе не верю! Не смей называть меня другом, лжец! Ты негодяй и ничтожество!!!

Нусьер окончательно потерял контроль и накинулся на Джона с обезумевшими глазами, словно дикий хищник. Они повалились на землю, и Нусьер начал душить Джона. Сцена напоминала их первую встречу в отеле. Только ярости и злости сейчас было гораздо больше.

Все, кто находился в беседке, на несколько секунд оцепенели, не ожидая такого развития событий. Лишь офицер смотрел на их борьбу с презрением и ухмылкой. Насытившись насилием, он приказал разнять их.

Трое солдат тут же подняли их на ноги, им даже удалось расцепить обоих, но бешеное рвение Нусьера было не остановить! Он вырвался из захвата одного из солдат и наотмашь ударил его. Почувствовав кровь, Нусьер вернулся к Джону, который отчаянно оттолкнул двоих солдат. Драка возобновилась, но теперь уже в стойке.

До предела наэлектризованный воздух в беседке разразил одиночный выстрел, и все замерло. Джон увидел, как в налитых кровью глазах Нусьера гнев сменяется жутким страхом и болью… Дальше последовало падение на землю его друга и ощущение тупого удара в затылок.

Тишина, абсолютная черная тишина воцарилась в сознании Джона. Вся реальность поплыла, словно в замедленной съемке. Он понимал, что падает, и его ясность ума улетучивается, свет тускнеет, он не чувствует своего тела. Джон упал на землю так, что его голова оказалась прямо напротив лица Нусьера. Он посмотрел ему в глаза и увидел там глубочайшую бездну отчаяния, сожаления, страха и боли. Но на дне этой бездны все же сверкал тусклый огонек веры и надежды.

Джон чувствовал, как силы и сознание покидают его.

«Неужели это конец?!» – промелькнула последняя и очень грустная мысль.

Колоссальные колонны уходили своими вершинами прямо в звездное небо – это первое, что увидел Джон, когда открыл глаза.

Он неподвижно лежал на спине, провожая взглядом стремление этих титанов раствориться в космической темноте.

«Где я? Что произошло?».

Приятное ощущение тепла, которое подарил ему суданский вечер, распространялось по телу. На его коже все еще оставался легкий флер сухого африканского климата, но постепенно это чувство угасало, сменяясь прохладой и чем-то новым… совершенно новым и безгранично приятным.