Он шагнул ближе. На уровне глаз – табличка. Простая, пластиковая. Надпись: «кв.0». Шрифт – как в современных офисных зданиях. Ровный. Спокойный. Без эмоций. Недоверчиво заглянул внутрь. Квартира была светлой. Реально светлой. Белые стены. Линолеум в цвете сгущённого молока. Вешалка с пустыми крючками. Запаха – никакого. Словно здесь никогда и не жили. Не пыльно и как-то слишком… свежо?

Макс сделал шаг внутрь. Прислушался. Пульс барабанил в ушах. Коридор – просторный. Слева – ванная. Открытая. Вся в белой плитке. Светодиодная лампочка под потолком и ни единого следа жизни. Ни шампуня, ни зубной щётки. Только вода – медленно капающая из блестящего крана.

Он зашёл. Подошёл к раковине. Умыться? Нет. Страшно. Повернул кран – вода зашипела и… пошла. Струйка. Прозрачная. Настоящая. Макс наклонился и принялся пить. Шумно и жадно. Вода была холодной, чистой и само́й что ни на есть настоящей.

– Спасибо… – прошептал он, как будто благодарил не судьбу, а сам дом. Мутная жижа из бутылки была без сожаления вылита и заменена чистой водой. Взгляд зацепился за отражение.

Из зеркала над раковиной на него смотрел… он. Но словно старше. Лет на десять. Те же глаза, но взгляд – уставший. Ломкий. Как будто в этом доме он прожил гораздо дольше, чем рассчитывал. Максим дёрнулся и выскочил в коридор. Тот тянулся дальше. Он вошёл в первую комнату, где стоял телевизор. Старый, пузатый, как у бабушки. Он работал. Без звука. На экране – Макс. Идёт по подъезду. Его же лицо. Его шаги. Ракурс слегка сверху – как будто за ним кто-то смотрит. И оператор не человек. Сама парадная.

Он поднёс руку к экрану. Из динамиков послышалось:

– Макс…

Он выдернул вилку из розетки. Телевизор замолк. Макс развернулся и пошёл обратно. Ванна. Заперта. Кухня. Появилась. Он не помнил, чтобы она была. На плите – чайник. Пар из носика. Запах – лимона. Стол. Один стул. На белой глади стола – бумага. Пожелтевшая. Печатный текст:

«Если ты читаешь это, значит, ты здесь. Это – не дом. Это – не место. Это – состояние. Парадная – не питается плотью. Она ест сомнения. Она поглощает растерянность. Не ищи вход или выход. Они не снаружи».

Макс нерешительно протянул руку. Бумага под пальцами начала теплеть. Слова – исчезать. Испугался, поспешил вернуться к входной двери. Рванул за ручку – закрыто.

– ВЫПУСТИТЕ! – в панике заорал.

Из-под двери тень. Тянется. Живёт. Шевелится. Как щупальце из дыма. Он отступил. Лампочка моргнула. Потом вторая. Потом вся квартира погрузилась в кромешную темноту. Макс застыл посреди коридора. Один. Ничего не видно. Даже собственных рук. И снова за спиною дыхание. Тёплое. Прямо в затылок.

Он замер.

– Ма-а-акс… – прошептали возле самого уха.

Развернулся. Темень.

– Ты уже дома…

Макс очнулся… сидя на ступенях.

Всё было как раньше. Старый фикус, тусклая лампа, пыль и бесконечная лестница. Он – снова один. Подросток затравленно огляделся. Сердце билось, как бешеное. Было ли виде́ние сном? Или он реально вернулся? А может… ничего не было? Потянулся к рюкзаку. Нужно срочно поесть! Шоколад придаст сил и упорядочит мысли. Открыл замок. Там – записка. Пожелтевшая. С надписью:

«Ты внутри. Не забудь это!»

Макс почти не чувствовал ног. От напряжения казалось, что колени вот-вот подломятся. К тому же воздух в пропахшей сыростью парадной становился необъяснимо густым. Его едва хватало, чтобы успокоить сбитое непрерывной ходьбой дыхание. Но парень упрямо шёл вверх по лестничному пролёту, стараясь не вслушиваться в гулкое эхо шагов, разносившееся между стенами. Каждый скрип потрёпанных питерской погодой кроссов звучал как гром. В глубинах лестничного пролёта то и дело раздавались непонятные шорохи, стуки, напоминавшие об аномальном состоянии этого места.