– А скажи мне что-нибудь на этом языке.

– Ты все еще наивен, – улыбнулся отец. Когда ты научишься слышать не только ушами, тогда поймешь, что я всегда говорю на этом языке. И не только я, а всё говорит на этом языке, в том числе и ты. Это язык жизни. Вопрос не в том, чтобы научиться говорить на нем, а в том, чтобы слышать и понимать его. Если человек слышит и понимает его – жизнь течет в нём. Жизнь, как вода, течёт во всём. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Точно так же и жизнь. Она бесконечно циркулирует во всех нас.

– Я помню, Мили говорила что-то похожее про цветы. Что у них свое лицо, и они разговаривают.

– Совершенно верно. Мили уже начала слышать этот язык, и я надеюсь, ей ничто не помешает понимать его.

– Разве что-то может помешать этому?

– Да. Как ни странно помешать может каждый сам себе, через обычное любопытство, основанное на непослушании. Всё позволительно, но не всё полезно, всё позволительно, но всему своё время.

Ил обратил внимание, что голос Отца стал более громким и басистым. Казалось, каждое слово он произносил, словно забивал гвозди невидимым молотком в сознание сына.

– На своем пути ты можешь встретить место, где живет, так называемый, Нек. Это небольшая территория, которую нетрудно узнать, так как она значительно отличается от тех, что ты увидишь ранее. Тебе нельзя заходить туда. Ты можешь путешествовать по всему лицу земли, но туда не заходи ни под каким предлогом.

– Хорошо. Но почему?

В воздухе повисла какая-то тяжесть, вызванная длинной паузой.

– Ил, меня настораживает твой вопрос. Ты уже проявляешь любопытство, граничащее с непослушанием. Еще не время.

Отец встал, подошел к сыну и обнял его за плечи.

– Тебе нужно закончить работу с корзинами и собираться в путь, – нежно улыбаясь, сказал Отец и вышел из мастерской.

Виноградник занимал небольшую площадь на хуторе и состоял из лиан нескольких сортов, которые росли ровными рядами, украшая хутор. С наступлением осенней прохлады, когда листья опадали, братья занимались обрезкой старых ветвей, которые потом сжигали. На этот раз урожай был особенно удачным. Со шпалер свисали крупные гроздья с налитыми соком ягодами, готовыми как казалось, лопнуть от одного прикосновения пальцем. Ил прогуливался между рядами винограда, оценивая объем урожая. Ему необходимо было подготовить достаточное количество корзин и бочек, прежде чем отправиться в путь. По его расчету, на подготовку должно было уйти три дня, плюс один день на сборы к путешествию.

– Хороший урожай, – размышлял он, – Ал постарался вывести крупные и сладкие сорта. Получится хорошее вино. Удивительно, что без участия человека виноград вырастает совсем не таким. Кислый и мелкий. А сами кусты разрастаются как лианы. И только обрезая ветви, можно получить хорошие плоды. Ведь человеку не нужно что-либо обрезать у себя, чтобы стать лучше. Наверное, это потому, что человек совершенен. У нас не растут лишние ветви. Хотя нет. Волосы и ногти растут, и мы их обрезаем, подумал Ил и рассмеялся. Но это не имеет никакого отношения к плодам. А какие плоды приносим мы – люди? Отец говорил, что наша миссия возделывать землю, плодиться и размножаться. Значит, рождение детей и есть наше плодоношение? А что дальше? Дети вырастут, родят своих детей. Те, в свою очередь других. А мы снова будем рожать других детей? Должно быть, что-то еще и отец знает об этом, а я нет. А этот загадочный Нек? Почему Отец запретил заходить на его территорию. Что там? Неужели я один такой любопытный? Вот – Ал. Он говорит, что на хуторе так прекрасно, что ему совсем не хочется покидать его. Разве что пойти в гости к сестрам на соседний хутор. Но ведь земля большая и там, вдали, живут другие братья и сестры. Почему бы не пойти в гости к ним? Нет. Я не хочу сидеть на одном месте. Я хочу побывать там, где никогда не был, а уж потом вернуться домой.