Вот тут его и кольнуло нехорошее предчувствие, когда, выходя из машины, он увидел, как один из секьюрити, к которому приблизилась женщина, кивком указал в его, Свиридова, сторону.

Просительница? Активистка какой-нибудь ветеранской организации? Скорее всего, так.

Он мысленно собрался. Ладно, видимо, не отвертеться… Придется выслушать.

– Здравствуйте… Вы Свиридов Игорь Генрихович? – голос неуверенный. Вблизи ее неблагополучие еще явственнее бросалось в глаза. Губы подкрашены, что лишь подчеркивало землистый цвет лица и морщины. Дешевая и довольно плохая стрижка. Обильная не закрашенная седина. Костюм вышел из моды, как минимум, лет пять назад.

– Пожалуйста, простите… Моя фамилия – Орлова. Мария Ивановна Орлова, я мама Димы Орлова…

Мама Димы Орлова? И что? С тем же успехом она может быть мамой Васи Сидорова, он-то, Свиридов, тут при чем? Или… сердце противно екнуло. Неужели это как-то связано с Вероникой?

– Очень приятно, – вежливо ответил он. Между ним и женщиной маячил Лебедев -двухметровый громила с постной, как и положено секьюрити, физиономией, – Чем обязан?

– Конечно, вы не помните Митю, -полезла в свой жуткий ридикюль и извлекла оттуда его, Свиридова, визитку. Старую визитку. -Это же было несколько лет назад… Митя помог найти вашу дочку, а вы…

Вот так. Тебе предъявляют счет, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

«Не раздавай пустых обещаний, – говорил когда-то отец – поволжский немец Генрих Шульц, при женитьбе принявший фамилию супруги – чтоб дети не испытывали дискриминационных проблем, – Но если все же дал слово – не сдержать его – позор. Позор.»

– …вы дали ему этот номер телефона, просили звонить, если нужна будет помощь…

– Хорошо, – кивнул он, в этот момент едва ли не проклиная тот свой благородный порыв… Неужели нельзя было ограничиться лишь деньгами? К чему было обещать еще и любую помощь?

Но ведь прошло девять лет с тех пор… И номер тот телефонный давно изменился… Но его разыскали. Причем, не сам парень, а его мать…

– Хорошо, – повторил он, смягчив тон, – Но тут нам с вами разговаривать будет неудобно… идемте в мой кабинет.

Обернулся и поймал тень удивления, мелькнувшую в глазах Лебедева. Впрочем, в следующую секунду его взгляд снова превратился в невозмутимый и спокойный. Как и полагается секьюрити.

* * *

… -Находится… в заключении?

Если бы эта скромная, плохо одетая, далеко не молодая женщина, робко присевшая на краешек кожаного кресла для посетителей и вовсе не прикоснувшаяся к кофе, сваренному его секретаршей – элегантной двадцатишестилетней Мариной, – внезапно врезала ему под дых, эффект вряд ли явился бы более ошеломляющим.

Вот так, Свиридов, вляпался в дерьмо? Сам виноват. Не раздавай пустых обещаний… Как же вы, смолоду человек умный, расчетливый и предусмотрительный, так лоханулись?

И на старуху бывает проруха? Эх, Свиридов, Свиридов… Старухе-то простительно, а вот ты, волчара матерый, обделался как щенок…

– Вы не можете оплатить услуги адвоката? – довольно холодно спросил он.

Женщина замотала головой отрицательно, в глазах уже подозрительный блеск…

Господи, она еще и всплакнуть вздумала?!

«Уволю стервецов на входе, не отославших ее подальше еще до моего приезда», мрачно подумал он.

– Не поможет адвокат… Нанимали мы уже адвоката, а что толку? – из сумки извлекаются какие-то листы, с отпечатанным на принтере стандартным текстом, – Уж и в Верховный Суд жаловались, и президенту самому писали… Везде отказ. Но не виноват ведь Митя! – на бледных щеках проступает слабый румянец, – Подставили его, просто подставили! Все, с кем консультировалась, юристы, говорят в один голос –