– Мне уже нравится, – улыбаюсь я, останавливаясь на пороге.

– На прикроватной тумбе уже лежит подробная инструкция о режиме дня и питания Дарины, о том, когда и куда ее нужно возить в течение недели, телефоны ее врача, психолога, тренеров и учителей.

– Спасибо. Будет чем заняться перед сном.

Мария Ивановна показывает и рассказывает мне последние детали, но через минуту ее перебивает Дарина: малышка, судя по всему, вырвалась из отцовских объятий и прибежала к нам.

– Значит, теперь ты – моя новая няня?!

– Верно, – улыбаюсь я. – И твоя новая няня говорит, что пора умываться, чистить зубы и ложиться в постель.

– Ну во-о-от... – хнычет малышка. – Я не хочу!

– А если я почитаю тебе сказку?! – предлагаю я.

– Тогда можно! – соглашается девочка.

– Вот и отлично.

Дарина убегает в ванную комнату, а Мария Ивановна улыбается:

– Доброй ночи, – и уходит на свою территорию.

Когда возвращается Дарина, мы устраиваемся в постели в ее комнате, и я спрашиваю:

– Что будем читать?!

– Про Золушку! – просит девочка, и мы открываем вечную историю о бедной сироте, ее злой мачехе и прекрасном принце, который влюбится в главную героиню и увезет ее в свой чудесный замок...

Первая неделя работы проходит хорошо: я успеваю найти общий язык с Дариной, подружиться с Марией Ивановной и другим персоналом дома, а самое главное – получаю первую зарплату в пятьдесят тысяч рублей.

Раним утром субботы, в свой первый выходной, я отправляюсь на электричке в Рузу, чтобы забрать из отцовского дома кое-какие вещи и сообщить мачехе, что теперь буду жить в доме своего работодателя.

Элина, конечно, встречает меня с вечно недовольной, перекошенной от презрения миной и с порога спрашивает:

– Ну что, заработала хоть что-нибудь?!

– Немного, – отвечаю я уклончиво.

Пятьдесят тысяч за неделю – это много, очень много, но говорить об этом мачехе нельзя: узнает – непременно попытается забрать!

– Ты непутевая потому что... лентяйка... ничего у тебя не получается... Из-за твоего папаши по миру пошли, а из-за тебя никогда теперь и не оправимся уже... так и помрем с кучей долгов...

– А ты сама на работу пойти не пробовала?! – фыркаю я.

Элина по привычке замахивается – до недавнего времени она меня часто била, – но потом вспоминает, что я уже не стану терпеть, и опускает руку:

– Какая работа, у меня же сердце больное...

Все это ложь, про сердце, я знаю, но молчу. Мне бы вещи забрать, и все, обратно в Москву, задерживаться здесь не собираюсь.

Я складываю все, что нужно, в сумку, и собираюсь было уже пойти обратно на железнодорожную станцию, чтобы успеть на ближайшую электричку, но в этот момент возвращаются с пятничной гулянки мои названные сестры и встают на пороге, не давая выйти из дома.

– Куда это ты торопишься?! – фыркает Злата. – Ты что, за неделю не соскучилась по нам?!

– Вот-вот! – вторит ей Агата. – Давай-ка, садись, расскажи нам, где ты теперь работаешь!

– Мне пора, – говорю я настойчиво, но Злата хватает мою сумку и бросает ее на пол. Внутри, судя по хрусту стекла, разбивается фоторамка, куда вставлен мой любимый кадр: я в обнимку с папой...

8. 7 глава

Тогда.

Через месяц после маскарада.

___

– Почему ты все еще не приготовила обед?! Ты что, серьезно только что встала?! Да уже десять часов утра! – рычит мачеха.

Обычно я поднимаюсь в семь-восемь утра, но сегодня и вправду задержалась в постели... даже толком не знаю, почему.

– Я плохо себя чувствую, – говорю то, что первое приходит в голову.

– Что значит – плохо?! Руки-ноги на месте?! Голова целая?! Значит, нужно заниматься домашними делами! Давай-давай, нечего отлынивать!

– У меня слабость...