Опустилась на колени и было потянула девочек на себя, но тут увидела кровь. Их сжатые ладошки были перепачканы кровью.

— Что случилось? — Я взяла их за руки.

Дамир присел рядом, его плечо соприкоснулось с моим.

— Катя… — Его голос вдруг тоже осип.

— Теперь вы никогда не запретите нам дружить, — вдруг сказала Маша. — Мы теперь сёстры.

— Сёстры? — переспросила я, ничего не понимая.

— Да, мы сёстры. — Катя вдруг посмотрела на меня с вызовом. — Мы сёстры.

— Какие ещё сёстры?!

Схватив Машку, я выволокла её на свет божий. Дочь попыталась вывернуться.

— Какие сёстры?!

Кто-то тянул меня назад, а я видела только огромные распахнутые глаза дочери.

— Кто тебе сказал эту глупость?! Какие сёстры?! Откуда ты это взяла?!

— Саша…

Голова вдруг закружилась, перед глазами заплясали точки. Мне в прямом смысле не хватало воздуха — рядом толпились люди, переговаривались полицейские, а я только и могла, что сжимать Машкины плечи и вглядываться в её лицо. Откуда она узнала?! Откуда у неё на руке кровь?! Что случилось?!

Меня дёрнули назад. Я словно опомнилась и во все глаза уставилась на Дамира. Он как следует тряхнул меня.

— Прекрати истерику!

Губы приоткрылись, но сказать я так ничего не сказала. Заставила себя вдохнуть полной грудью. Обернулась на стол с распахнутыми дверцами. Катя тоже выбралась и стояла плечом к плечу с Машей

— Откуда у вас кровь? — спросил Дамир, придерживая меня за талию. — Обе, подойдите сюда.

Девочки не послушались. Смотрели, как два волчонка, хотя и не без опаски.

— Живо, подошли обе! — гаркнул Дамир.

Моя ещё колебалась, Катя же ослушаться не посмела.

— Покажи руку, — велел ей отец, и она протянула ему ладонь.

Порез был неглубоким, скорее просто царапина.

— Ты тоже! — скомандовал он Маше.

Та покосилась на меня. Подошла и показала руку.

— И что это значит? — Я наконец собралась с мыслями.

Первый шок отступил. Медленно, но я всё-таки приходила в себя. Это всё испуг, стресс, Дамир с его выходками и бесконечная работа. Надо взять несколько выходных и уехать. Подальше от города, от интернета и, главное, от бывшего мужа. Только вопреки здравому смыслу я стояла рядом с ним и прижималась, боясь сделать хотя бы крохотный шаг в сторону.

Один из полицейских попросил заведующую и воспитательницу сада пройти с ним в кабинет. Звук их голосов стих, и мы остались одни — я, Дамир, и молчащие девочки. Объяснять что-либо они не спешили, а я уже и не рвалась услышать объяснения. Маша нашлась, она тут, со мной. И Катя тоже. Со мной, с отцом, в безопасности, всё остальное уже не имеет значения. И опять я поймала себя на том, что сама готова рассказать Дамиру правду. Молчи, дура! Никогда я не умела врать, и в этом моя беда. Даже умалчивать правду толком не умела. Если он спросит…

— Мы обменялись кровью! — выпалила Маша. — Теперь мы кровные сёстры.

Катя деловито кивнула.

— Мы вот так сделали. — Она взяла Машку за порезанную руку, так, что ранки соприкоснулись. — Даже если тётя Саша не разрешит нам дружить, мы теперь сёстры.

Я едва не застонала в голос. Господи боже мой! Так вот в чём дело! Всё мигом встало на места: наша утренняя ссора с Дамиром, моё предупреждение. Я и не подумала, что это может вылиться в такое!

— Спрятались вы зачем? — спросил Дамир.

— Мы уйти хотели, — сдала обеих Маша. — Только не смогли.

— Тётя Саша, мы теперь сёстры. Так что не ругайтесь с папой. Вы теперь — моя мама.

Мне опять стало нехорошо до такой степени, что поплыла голова. Дурацкие месячные ко всему прочему! И почему у меня всегда так — всё наваливается разом?!

Дамир придержал меня за локоть.

— Хватит, — устало отрезала я. — Я тебе не мама, Катя. А дядя Дамир тебе не папа, Маш. Кто вас только научил всей этой ерунде?!