Аким Аркадьевич мимоходом кивает и продолжает дальше.

– Набрал я этих грибов – полный рюкзак, складывать уже некуда, и понял вдруг, что тропинка какая-то не такая, не та, что выведет меня из леса, а наоборот, куда-то в глубь, в чащу уводит. Сразу озираться стал, прислушиваться, даже можно сказать – запаниковал. Вдруг опять мне впереди кто-то машет.

– Снова леший?

– Как догадалась?

– Ну, если чаща, кроме лешего там и быть никого больше не может.

– Точно так и есть. Подхожу и понял, что опять на то же место вернулся, к тому же самому дереву, на человека похожему. Подошёл…

– Разве так бывает?

– В лесу, где леший водится, оказывается бывает. Зато мне спокойней на душе стало, понял, что не совсем безнадёжно заблудился, по дереву постучал.

– Это зачем? – усмехается Лариса.

– Ну, подумал просто, вдруг оно оживёт и правда в лешего превратится.

– Не превратилось?

– Не-е-е, я даже ветку сухую от него отодрал, оно не пикнуло. Зато услышал я вдали людские голоса – кто-то тоже заблудился, «ау» кричал. Подошёл я к этим людям – вот вместе мы из леса дорогу и нашли.

– Забавная история. Прямо реклама грибов с пометкой «от лешего».

– Принесу, принесу тебе гостинец.

– Только пообещайте, а то в отпуск уйдёте и обо всём забудете.

– О тебе не забуду.

Дальше какое-то время они молча пьют чай.

Лариса думает о белых грибах, о том, какие они наверняка вкусные из самой глухой чащобы… Аким Аркадьевич любуется своей собеседницей и думает о своих любимых конфетах «Красная шапочка», думает, что какой-то прямо-таки красной нитью идут они через всю его жизнь. Но ничего с собой при этом он не может поделать – любит эти конфеты прямо до головной боли.

…Они всегда ему напоминают мать, которая покинула этот мир уже давно, и теперь он всё время боялся забыть её лицо, считал, что это самое страшное в жизни и потому носил всегда в бумажнике её фотографию – совсем малюсенькую, и боялся её потерять. Не было у него больше родных людей на свете – жену свою он не просто не любил, а даже ненавидел, и дочь, так как она была рождена этой женщиной, ненавидел тоже. Получалось, мать оставалась его единственным дорогим человеком на всю жизнь.

Таким же был для него и отец, и до сих пор он не мог отделаться от той навязчивой мысли, что заблудился тот где-то в лесу, вот может быть так же забрёл туда, куда манил его леший, и уже не вышел оттуда, остался там навсегда, остался ждать, когда родные станут его искать и обязательно найдут… И сейчас он может быть до сих пор где-то там ютится, сушит на зиму белые грибы, чернику с голубикой, и делает настойку из морошки, потому как высушить её никак невозможно, она напоминает малину – сразу начинает бродить, а ведь в лесу наверняка одному да ещё в компании с лешим ужас как скучно, вот и пьют они там вдвоём настойку эту…

От этих бредовых мыслей к реальности его возвращает голос Ларисы.

– А ещё какую-нибудь историю расскажите, – просит она.

– Про лешего? – машинально переспрашивает он.

– Не обязательно. Просто про лес. Наверняка ведь там ещё много всего интересного.

– Да, приключений хватает, – задумчиво говорит Аким Аркадьевич, однако мысленно всё ещё остаётся там – в лесу, быть может представляет себя даже тем маленьким мальчиком, которым в детстве своём пытался там отыскать папу.

Поэтому торопится рассказать что-нибудь ещё о лесных приключениях.

– Расскажу про кикимору, – начинает загадочно.

Лариса умиляется и делает вид, что готова слушать. Этот персонаж ей прямо-таки родной, потому что такой была единственная роль, которую она когда-то за всю свою актёрскую карьеру сыграла на сцене.