– Ты ведь хочешь её, – прошептала Линн, откидывая голову на спинку кресла и прикрывая глаза. – Думаю, ты тоже сейчас в ярости, Тони.

Его рука задержалась у края декольте и свободно нырнула под ткань, высвободила груди, сначала одну, затем вторую.

– Не представляешь, в какой, – прошептал он, обводя сосок большим пальцем. Вдруг его пальцы сжались на нежной коже, больно оттянули, и Линн тут же распахнула глаза. Но вместо возмущения, её зрачки расширились, а дыхание участилось.

– Думаю, мы сможем найти выход нашей ярости, – ответила она, поворачиваясь и кладя ладонь на его пах. Пальцы плотно обхватили начинающий твердеть член. Линн сделала глоток, облизнула губы и завозилась с ремнём его брюк, но Тони вдруг накрыл её руку и хищно улыбнулся.

– Лучше поднимемся в спальню, там удобнее. И, – он рывком поднял её, склонился к уху, – гораздо больше способов выместить злость.

Линн выгнулась, обнажённые соски потёрлись о его рубашку, тело пронзило предвкушение. Давно никто её не удивлял, может, сейчас её ждёт что-то на самом деле интересное?

Бесцельно бродя по дому, Кэрри почти не обращала внимание на окружающую красоту и строгость. Ничего лишнего, ровные геометрические линии, орхидеи в высоких вазах, запах воска, которым натирают полы, и едва заметный аромат благовоний – всё больше складывалось впечатление, что она в музее, а не в жилом доме. Кэрри пыталась представить, смогла бы она чувствовать себя по-настоящему своей, смогла бы привыкнуть к тишине, застывшей красоте и неумолчному шуму водопадов, звенящих где-то в зелёных зарослях? Здесь всё было чужим, и Кэрри чувствовала себя рыбкой, которую забрали из разноцветного кораллового рифа и посадили в пустой аквариум. Тоска усугублялась словами Линн, её открытым желанием вернуться к мужу и угрозами, завуалированными, но достаточно прозрачными, чтобы можно было просто так от них отмахнуться. С каким удовольствием Кэрри вернулась бы сейчас в пансионат! Пусть лучше уроки с Коксом и Коннором, чем сидеть здесь, глядя на идеальные линии сада, смотреть на то, как резвятся красные карпы в прозрачном ручье и чувствовать себя невероятно одинокой.

– Госпожа, может, вы желаете чем-нибудь заняться? Могу предложить вышивание, рисование, может, вы играете на каких-нибудь инструментах?

Вышивка и рисование, отлично. Это же просто мечта любой современной девушки, ещё бы почитать предложили! Кэрри подавила раздражённый вдох, подумав, что такими темпами она очень скоро превратится в призрак самой себя, унылый и молчаливый.

– Скажи, а почему госпожа не живёт здесь?

Юми смутилась, раздумывая, как ответить. Господин не запретил говорить о ней, но он вообще не ограничил тему общения с этой девушкой.

– Она не живёт с господином уже много лет, – осторожно заговорила Юми. – Когда-то давно они действительно были вместе, но их разрыв произошёл задолго до моего рождения. Простите, госпожа, но я не имею права повторять слухи, потому что не знаю, где в них правда, а где нет.

Но Кэрри этого было достаточно: значит, она верно угадала, когда поняла, что Линн хочет вернуться сюда, потому что привыкла считать Сакумо своей собственностью. И значит, он не хотел её вернуть посредством Кэрри. От этого на душе стало значительно легче, а ещё затрепетало что-то невесомое, воздушное: тогда по какой же причине он выбрал её? Если действительно никогда не приводил женщин, кроме Линн, в свой дом? Значит ли это, что она особенная, или же ему просто наскучило собственное одиночество, а Кэрри подвернулась под руку в удобный момент? Что-то подсказывало, что в ближайшее время Сакумо явно не станет обсуждать с ней причины. Но ей отчаянно хотелось докопаться до истины и попытаться узнать его получше.