– Ну да. Э-ЛЕК-ТРИ-ЧЕСТ-ВО, – повторяет Лена по слогам, точно объясняет ему значение иностранного слова.

– Но это же неправильно! – Дима качает головой и даже чуть отступает назад. А пес принимается смотреть на него, немного приподнимая свой сегментированный хвост.

– Почему же? В мире все состоит из электричества! – Девушка смеется.

– Ты бредишь.

– Знаешь этого человека? – неожиданно меняет она тему разговора, доставая из кармана какую-то фотографию. Дима смотрит на снимок и видит там мужчину, сфотографированного по пояс возле раскидистой яблони. Он одет в джинсовую куртку, на глазах черные очки. Рукава куртки закатаны, на лице играет пугающая улыбка, а волосы на голове невероятно яркие. Они очень темные, эти волосы. Мужчине этому на вид лет сорок.

– Нет. – Дима качает головой. – А откуда я должен его знать?

– Он спрашивал у меня твой номер.

– И что ты ему на это ответила?

– Я дала ему твои цифры.

– Но ты не можешь знать мой телефонный номер.

– Почему?

– Мы же не общались лет десять. Я с тех пор сменил уже не одну сим-карту.

– Это не такая уж и большая проблема, как тебе кажется, – сообщает она ему каким-то стальным голосом. Что-то в ней меняется, а еще те дети с горки… Они все разом поворачиваются и смотрят на Диму. Глаза у них сфокусированные, но в то же время пустые. Солнце высвечивает на мгновение негатив этого момента, а потом все возвращается на круги своя.

– Он позвонит тебе вечером, когда ты вернешься с работы.

– Что ему нужно? Кто он?

– Он твой старый друг. Вы когда-то общались.

– Но я его не знаю! – протестует Дима, а сам все не может отвести взгляд от лиц детей, что выглядят, как богомолы перед броском.

– У вас будет время, чтобы все обсудить, – отвечает ему Лена и исчезает.

Дима открывает глаза, и первое, что он видит, – это свет, идущий от завернутых в плафоны ламп. Вика кружится по комнате и одевается. Он смотрит на часы – сейчас только шесть часов утра, Дима же встает по будильнику в шесть часов пятнадцать минут.

– Ты куда? – спрашивает он заспанно.

– Еду приготовлю, прежде чем детей в школу вести.

– Ты же днем дома, зачем так рано вставать, чтобы приготовить еду?

– У меня сегодня будет много работы. Нужно накладные закрыть.

– Понятно.

– Кофе будешь?

– Ага.

Вика отправляется на кухню в своем домашнем халате. Полненькая жопа двигается под тканью. Дима пытается вспомнить, когда они последний раз занимались сексом. Кажется, это было где-то две недели назад.

Он встает и одевается. Голова тяжелая ото сна, и тягучая лень расползается по предательски слабым и мягким мышцам. Нужно идти на работу. Да уж.

На кухне они пьют кофе из эмалированных кружек. Вика ставит вариться рис и котлеты жарит. Дима съедает пару бутербродов с паштетом и закуривает сигарету. Кофе ему нравится. Они покупают настоящий зерновой кофе и мелют его дома в кофемолке, а потом варят в турке. Получается очень вкусно. Сейчас он пьет сорт «Че Гевара». «Кофе с ароматом терпкого кубинского табака» – так написано на этикетке.

«Чтобы добиться многого, вы должны потерять все», – вспоминает он цитату товарища Че. И откуда она взялась в его памяти?

– Как настрой на рабочий день? – спрашивает у него Вика. – Как бодрость духа?

– Да вроде бы ничего, – отвечает он, удивленный ее искренней заинтересованностью в голосе. Что это с ней?

– Слушай, я тут подумала, ты не хочешь на Новый год к моим родителям съездить? Дети хотят туда.

– Ну-у, да, конечно.

– Если не хочешь, то так и скажи. – Она пожимает плечами, делая глоток кофе. Смотрит при этом куда-то поверх Диминой головы.

– Да хочу, хочу. Просто я думал еще с друзьями встретиться. – Вика снова пожимает плечами, затем идет смотреть на котлеты, а те жарятся и шипят. Шкворчат!