– Я вас послушаю. Разденьтесь до пояса.

– Опять? Далось вам это раздевание.

Я посмотрела на женщину, сидящую на кровати, похожей на больничную койку. На ней была куртка, в руках она держала сумку.

– Как вас зовут? – спросила я.

Она обернулась.

– Можете не отворачиваться, – сказала я. – Это всего лишь осмотр.

– Не могли бы вы сосредоточиться и перестать вертеться? – спросил врач, пытаясь приложить стетоскоп к моей груди.

Женщина посмотрела на меня.

– Ответьте, в конце концов. Надо разговаривать с людьми.

– Мне нечего сказать преступницам.

– Мне тоже.

Она рассмеялась.

– Я – Зофья.

– Эва.

Мы улыбнулись и пожали друг другу руки.

– У вас проблемы со здоровьем? – спросила я.

– Я здорова, как Беловежская Пуща, – ответила она.

– Вы тоже невиновны?

– У прокурора зуб на меня. Вы не представляете, какой он мерзавец.

– Конечно. В конце концов, он же не просто так деньги получает. Но раз уж вы здесь, у него должен был быть повод.

– Он хочет, чтобы я дала показания по делу, которое он ведет.

– Так вот за что он вас запер?

– Он назвал это задержанием для получения показаний.

– Дайте согласие.

– Я согласилась, даже несмотря на то, что они могут найти меня в тюрьме. Прокурор, вероятно, сам не знает, что делает. Я не хочу говорить об этом. Это опасно.

– Тем более что вы можете остаться без поддержки. Вам не с кем поговорить?

– Вы шутите? Это ужасное место. Одни преступные элементы. Преступницы.

– Зная нашу систему правосудия, уверена, здесь много невинных людей.

– Я помню одну девушку. Наверное, я встречала ее в банке. Агнешка… фамилия на «Ф».

– Ну, вот видите. – Я улыбнулась. – Постепенно нужно открываться людям и позволять себе помогать. Люди доброжелательны.

– Я даже не знаю, она ли это, – продолжила она. – Здесь все выглядят иначе. Я не присматривалась. Я видела ее в душе. Мне кажется, она очень религиозная. Судя по разговору. У нее ужасное родимое пятно на теле. Точнее, на заднице. А может, это была не она. Я старалась не смотреть. Неважно.

– Легкие чистые, – сказал врач.

– Чистые легкие! С нашим-то состоянием воздуха?! – возмутилась я. – Вы вообще меня обследовали или просто слушаете женские сплетни?

– Отдохните и не переутомляйтесь, – добавил он. – Можете возвращаться.

Вот ведь специалист нашелся. При таком задымлении умереть можно было. Я встала и начала застегивать кофту.

– Все будет хорошо, – обратилась я к Эве. – И не надо бояться. Никто вас не найдет.

– Спасибо, – ответила она.

– Что у меня с головой? У меня же для вас сообщение.

– Сообщение?

– Адвокат попросил меня передать вам: «Дорогая Эва, мы всегда будем помнить о тебе. Коллеги». Мило, правда?

Она не обрадовалась. Наоборот, смотрела на меня так, словно я сделала ей что-то плохое. Она закрыла лицо руками и отвернулась. Видимо, не привыкла к доброжелательному отношению. Даже не сказала спасибо. Мне показалось, что она расплакалась. Я только начинала знакомиться с этим местом. Возможно, здесь все так реагируют.

Как бы то ни было, я прекрасно выполнила свою работу и надеялась, что адвокат так же хорошо будет заниматься моим делом. А в таком случае здешние проблемы меня вообще не должны волновать.

Я оделась и вышла.

За дверью ждал охранник. Боревич даже не попрощался. А ведь мы столько пережили вместе. Наверняка отправился за очередной старушкой.

Мне снова выдали полагающиеся в тюрьме вещи, внесли куда следовало, обыскали, пронумеровали, сфотографировали и зарегистрировали. Сил бороться у меня уже не было. Я чувствовала, что проигрываю. Меня бросили в машину, которой предстояло меня перемолоть и элиминировать. Система должна была работать.