Разумеется, уйдя с фирмы, я не сидела сложа руки. Приученная к бесконечным умственным усилиям, я отчаянно нуждалась в работе, и Ветров делал всё, чтобы мой мозг не переставал работать в привычном ритме. Через год после рождения сына я поступила в заочную аспирантуру и, окончив ее, защитилась. Потом стала оказывать консалтинговые услуги другим компаниям. И Вере в том числе, конечно же. Во всём, что касалось стратегии бизнеса. А со всем остальным она и сама отлично справлялась.

Я не ушла из профессии. Спасибо Юре, он был рядом и не давал мне съехать в пропасть. Он вообще всегда умел быть рядом. Прозрачно и ненавязчиво, как воздух, потому что был наделён непревзойдённым талантом – любить. Он любил своего друга и любил меня, поэтому никогда не стремился заменить его. Просто был. И этого оказалось достаточно.

Конечно, Юра до самой глубины не знал, что происходило в действительности между мной и Солнцем. Не знал и не спрашивал. И я приняла это как благо. Мы жили вместе и даже спали в одной кровати. Правда, не сразу… далеко не сразу… но, тем не менее, рано или поздно случилось…

В результате я приняла этот факт. Насколько было возможно. Опять же не вскоре, но всё-таки он научил меня. Ведь совсем не значит, что человек, обученный экстремальному вождению очень тяжёлого автомобиля в ночную снежную бурю, не сможет в результате спокойно ездить по городу, останавливаясь как положено, на светофорах и аккуратно паркуясь на стоянках.

…Зачем, интересно, мне понадобилось в театр? Ведь это ужасно глупо. Нет, не сам театр, конечно, а встречи все эти… Ясно как белый день, что подобное совершенно ни к чему. Мне никогда не были свойственны бессмысленные поступки. Я взрослая женщина и отлично умею оценивать собственные действия. Это – моя сильная сторона. Возможно, мне и не следует этого делать, ибо интерес в его глазах чересчур очевиден. Я видела это, поэтому до сих пор и не соглашалась…

Мои размышления прерывает телефонный звонок. На дисплее высвечивается изящная фигурка Марьяши (1), в соломенном кресле на веранде их дачи. Сейчас-то уже глубокая осень, почти зима, середина ноября, и она находится дома, в Москве, а это фото дачное, сделанное на Николиной горе ещё летом, во время одной из наших вечеринок. Я сама сфотографировала её сидящей в кресле и улыбающейся в камеру. Она умеет замечательно улыбаться.

Марианна Поланская – моя старшая подруга, духовница и вечная советчица. Хоть разница в возрасте у нас и значительная, но я её совсем не чувствую. Познакомились мы несколько лет назад, в доме моей сводной сестры и её бывшего мужа, банкира Одинцова (2), а вот подружились не так давно, этим летом, правда, при довольно печальных обстоятельствах, но об этом расскажу как-нибудь позже.

– Алё, Марьяш! – говорю я радостно. – Ты в городе?

– Конечно, – улыбается она в трубку, – я дома, на Тишинке. – Как твои дела?

– Нормально, – отвечаю я, изрядно покривив душой, ибо сходу сообщать, что ничего нормального в моём сегодняшнем состоянии нет, пока не хочется.

Мы немножко поговорили, делясь последними новостями. Я тоже поделилась, старательно обходя тревожащую меня тему.

– Чем занимаешься?

– Работы накопилось, – отвечаю. – Вот Митю отвезла вчера к маме, соскучилась она по внуку, захотела повидаться.

– Это хорошо. И всё-таки голос у тебя сегодня какой-то не очень… – задумчиво отзывается Марьяна. – Впрочем, возможно, ошибаюсь, – вдруг решает она не развивать тему. – Может, зайдёшь чайку попить? Что там тебе идти с Трёхпрудного? Минут пятнадцать прогулочным шагом.

Это верно. Идти мне недолго. Живём рядом. Через Садовое кольцо. Но вот надо ли навещать друзей, когда голова забита безрадостными мыслями? Зачем людям в дом негатив нести?