«Что такое «трефы»? – спросил он однажды во время общего разговора, когда семья в полном составе собралась в родительской квартире на Пасху. Речь велась о преферансе. «Крести!» – в один голос выдохнули сидящие за столом. «Я сейчас принесу чайник», – сорвалась с места бабушка, а тётя Люба сделалась пунцовой. Лизе тогда было тринадцать лет, она всё поняла и тоже покраснела.

Аспирантуру тётя Люба так и не закончила. Закружилась в семейных заботах. Родился ребёнок, Витюшка, затеяли стройку на старом участке. Своими силами выходило небыстро и по деньгам накладно. Евгений работал в две смены, и, отсидев положенный декретный отпуск, тётя Люба на кафедру не вернулась. Пошла работать.

«Подумайте, Любовь Аркадьевна, подумайте как следует», – с сожалением покачал головой научный руководитель.

«Этого следовало ожидать!» – отчеканил дедушка и по обыкновению удалился в кабинет.

Витюшка болел и нуждался в заботе, Евгений высоко ценил порядок и домашнюю пищу, а тётя Люба слыла образцовой хозяйкой.

Когда её не стало, Витюшке исполнилось пятнадцать. Учился он с ленцой, зато не вылезал из компьютера. К Лизе забегал не слишком часто, но звонил, а когда она болела, исправно приносил лекарства. К новой жене отца он отнёсся как к пустому месту. Лиза боялась, что начнутся конфликты, но Витюшка оказался на удивление непробиваем, и она успокоилась. Сама к ним в дом звонила редко, только брату на мобильный, узнавала, не надо ли чего.

Как часто бывает в таких случаях, после смерти матери Витюшка почти сразу перестал болеть и делал всё для того, чтобы дома появляться как можно реже. Отец этому не препятствовал, а Лиза ужасно беспокоилась, как бы он не связался с наркоманами. Эта страшилка закрепилась ещё с детства, с девяностых, когда шприцы валялись во всех подъездах. Но, к счастью, кроме компьютеров, парня абсолютно ничего не интересовало, и он ночи напролёт просиживал с приятелем за составлением каких-то немыслимых программ.

Получив аттестат, Витюшка явился к Лизе с тортом, долго мялся, кружил по кухне, наконец она не выдержала и потребовала:

– Выкладывай.

Витюшка сделал неопределённый жест рукой и, усевшись верхом на стул, сообщил:

– Уезжаю. В Канаду. С Димкой. Грант получили. Восемь месяцев готовились. И язык учили. Уже вызов пришёл.

У Лизы болезненно сжалось сердце. Оказывается, она о нём ничего не знала, а он не делился. Не считал нужным.

– Не говорил, потому что сам не верил, что выгорит, – прочитал её мысли Витюшка. – До последнего не верил.

– Отец знает?

– Ещё бы. Без его согласия не выпустят. Мне до восемнадцати ещё полгода. Да он не против. Им вдвоём сподручнее будет.

Лиза вдохнула.

– Не сердись на него. Он бы один не справился.

– Да ради бога. Я что – против? Пусть живут. Мне она по барабану.

– Когда ты вернёшься?

– Я сам ещё ничего не знаю. Писать буду. Не старые времена – на почту ходить не надо.

Из Канады Витюшка не вернулся. Прошло четыре года. Первые месяцы он присылал весточки каждую неделю, потом реже, стало меньше времени. Лиза радовалась, что он нормально устроился, работал в солидной компании, писал, что по-русски думать почти перестал. Как он выразился – некогда. На вопрос, не появилась ли девушка, ответил то же самое. С отцом он, по всей видимости, сообщался редко, с интернетом тот дружил не особенно, а часто звонить – дорого.

Лиза отнесла пустую чашку в раковину. Достала сигареты. В институте она не курила. Первый раз попробовала тогда, в больнице. Соседка по палате угостила. На, говорит, помогает. Лиза закашлялась, и голова закружилась. Не понравилось. А потом, когда выписалась, по дороге домой неожиданно для себя подошла к киоску и купила пачку. Так и втянулась. Но теперь курила очень редко.