Перед глазами Зайцева немедленно возникла эпическая картина Жанны, совокупляющейся на солнечном песчаном берегу с миллиардом поджарых волосатых латиносов. Он нервно потряс головой. Видение исчезло.

– Вы хотели сказать – с пином? – раздраженно уточнил он у Стивенса.

– А Вы полагаете, секс – только физиология? – бортинженер насмешливо посмотрел на Зайцева, – Тогда Вам в жизни не слишком повезло. Нет, все-таки, она переспала с Паном. И с тех пор мы с Вами для нее как мужчины не существуем. Ее проблема в том, что улетев с нами, она больше никогда с Паном не встретится. А оставшись, вряд ли останется Жанной. Вот ведь дилемма.

– Вот оно что… – протянул Зайцев, – Тогда можете ей передать, что у нее проблемы. Все возлюбленные античного Пана кончили плохо. Одна превратилась в тростник, другая – в дерево, третья – вовсе в скалу.

– Почему я ей должен это передавать? – насторожился Стивенс.

– Ну, меня-то она отшила, – объяснил Зайцев.

– Ах, вот как… Ну ничего, у Вас есть еще две попытки!

Бортинженер гыкнул и похлопал Зайцева по плечу. Зайцев скривился.

– Ну что Вы все время чем-то недовольны, Зайцев? – укорил его бортинженер.

Зайцев пожал плечами.

– По-моему, те, у кого нет никаких претензий к мирозданию, в гробу лежат. А Вас вот прямо все в нашем пребывании здесь устраивает?

– Ну, нет, конечно, – насупился Стивенс, – Вот, например, мне непонятно, почему во время командных тренировок постоянно происходит ротация командира. По-моему, это просто неправильно. Мы задолго до полета должны знать не только, какое у нас будет не только распределение профессиональных обязанностей, но и подчиненность.

– А Вы, я полагаю, рассчитываете на эту должность?

– Почему бы и нет? – бортинженер усмехнулся, – И я уверен, что в этом случае Вы, дорогой Виктор, будете мне подчиняться без возражений. Я ведь Вас давно раскусил. На самом деле, Вы, как всякий русский, уважаете власть, какой бы она ни была. Просто за то, что она – власть. А Ваше фрондерство это всего лишь попытка замаскировать Ваш кондовый конформизм хотя бы перед самим собой.

– Что, так плохо получается? – с нарочитой обескураженностью в голосе поинтересовался Зайцев.

Стивенс весело кивнул.

– А, вообще, Энтони, Вы правы, – вздохнул Зайцев, – тут много странностей для опытного человека. Самое очевидное – почему нет дублеров?

– Каких дублеров? – насторожился бортинженер.

– Ну как же! Каждому члену экипажа нужен как минимум один дублер, который должен заменить первый номер, если тот по каким-то причинам не сможет полететь – из-за болезни, например, или нервного срыва. Без дублеров выход из строя одного человека может привести к срыву всего полета.

– Я думаю, – проворчал Стивенс, – в данном случае Пану виднее.

– Вы полагаете, что дублеры есть, но готовятся где-то в другом месте? – уточнил Зайцев.

Бортинженер промолчал.

– Еще мне кажется весьма логичным вариант, – продолжал Зайцев, – что мы и есть дублеры. А основная команда готовится где-то на континенте, скажем, в Звездном городке. По всем правилам готовится, как следует. Вместе с командой «Большого Эдема» и с уже назначенным капитаном. А здесь – не более чем склад запасных частей, и все тренировки – лишь профилактика, чтобы запчасти не испортились.

– Да идите Вы к черту, Виктор, – буркнул Стивенс, раздраженно выскочил с веранды и чуть не сшиб возвращающегося Дьюи. Проф проводил бортинженера взглядом. Обернулся к Зайцеву.

– Снова Вы задираетесь. Вот зачем?

Зайцев вытянул руку с выпрямленным указательным пальцем вслед Стивенсу.

– А он первый начал.

– Опять прославлял Пана? Так это он больше сам себя убеждает. Здесь же нет микрофонов, – сказал Дьюи, – и камер тоже.