Да, совсем не детское, подумал Влад, поймав себя на том, что с интересом разглядывает стройные, с вытянутыми по-балетному носками, ноги юной мамочки. Вот и в воспоминаниях о Мозаичном дворике было что-то такое… отнюдь не малышовое.

Да, при воспоминании о солнечной мозаике на него накатывала волна горячего счастливого ликования. Но это было ликование не маленького мечтателя, попавшего в преддверие сказки. Это было волнение вполне взрослого парня, впервые обнявшего любимую девушку.

Влад даже вполне ощущал, что сидят они на чём-то холодном – наверное, на низкой железной ограде. А он, чтобы унять сладкий мандраж, уставился на цоколь противоположного дома, сплошь облитый мозаикой.

Вернее, на одну из картинок, где человечек с крыльями стоит на земном шаре, а над ним в золотых лучах парит голубь.

Тьфу ты, что за наваждение! Влад опять потряс головой. Вряд ли он в детстве мог обратить на эту картинку внимание – уж слишком она теряется среди других в густой многокрасочной массе. Почему же так чётко теперь видится именно она?

Какое-то фейковое воспоминание… Опять.

Парня зазнобило, вдоль позвоночника, щекоча холодными лапками, пробежали мурашки. Но Влад усилием воли прогнал их прочь.

Нечего опять раскисать! Надо просто сходить в этот Мозаичный дворик и попытаться хоть в чём-то разобраться. Почему воображение подсовывает ему именно эту картинку? Почему она вызывает у него приступ такой сияющей, безбрежной радости? Не из-за своей же милой простодушной пестроты?

Да, в конце концов, можно ведь будет просто всласть накупаться в лучах этой невнятной радости и на время успокоиться. Надо же извлечь из ситуации хоть что-то приятное. Хорошая мысль!

Влад вскочил со скамейки. Нечего тянуть! Он отправится в Мозаичный дворик прямо сейчас!

Но вдруг, его как молния, как озарение осенила догадка.

Парень в растерянности опять опустился на скамейку.

Он понял, что шепнула сегодня девушка – там, в зеркале.

Она сказала: «Не ходи».

Следующие несколько дней Влад усиленно старался успокоиться, отогнать от себя всяческие намёки на дежавю и влиться в обыденный круг школа-дом. Такой скучный раньше и такой желанный сейчас.

Но не тут-то было.

У него вдруг появилось настойчивое желание вызвать в памяти некий едва брезжащий из её невнятных глубин эпизод… Было понятно, что этот эпизод когда-то случился в его жизни. Вот только не ясно – наяву или во сне.

Это смахивало на попытку восстановить в памяти фильм, скажем, Тарковского, увиденный в детстве и прошедший тогда мимо сознания. И теперь отдельные образы просачивались сквозь толщу забвения, как будто призывая вникнуть и понять.

И это почему-то было важно.

Казалось, вот-вот… Но образы мерцали и таяли. Ускользали.

Дом… Какой-то дом. С ним было связано что-то важное.

Поначалу Влада пугало очередное фейковое воспоминание. Хотелось закрыть глаза, заткнуть уши, отвернуться, отмахнуться… Зачем, зачем это мне?! Не хочу, не хочу!

Но все эти приёмы подходили для наружности. А как можно отмахнуться от того, что происходит в твоей голове?

Да и первая волна страха, обрушившаяся на него всей своей тёмной жутью там, на скамейке, около песочницы, уже спала, откатилась, измельчала. Он же решил тогда, что готов вступить в игру? Ну и вот. Хватит шарахаться от проблемы – надо её решать. Во всяком случае, пытаться определить границы катастрофы. Или не катастрофы. Или это правила игры?

Влад постарался взять себя в руки и хладнокровно принять своё новое состояние. А что оставалось делать – не родителям же жаловаться. Понятное дело, что других вариантов, кроме похода к психиатру, они не изобретут. Не-е, это всегда успеется. Да и зачем родных людей пугать? Сам будет разбираться.